Второй шанс

Другая мохнатая бровь вора в законе поползла вверх и скрылась под козырьком кепки – его давно перестали удивлять люди и их поступки, а эта девушка в цыганской одежде удивляла его все больше и больше. Удивляла и озадачивала одновременно – в девушке-гадалке Крокодил чувствовал некое несоответствие между ее внешностью и внутренним содержанием. И он тут же решил, что об этом несоответствии подумает позже, на досуге, а сейчас его больше волновал собственный «сюрприз», преподнесенный ему в конце жизни «тем, кто наверху».

– Но как такое возможно? Почему она не сказала мне?..

– А это, дяденька, уже ваши проблемы – я лишь приоткрыла вам завесу прошлого и показала то, чего вы, по тем или иным причинам, не знали. Остальное зависит только от вас: захотите знать – узнаете, а не захотите… Вам решать. Кстати, с вас, дяденька, тысяча долларов за… развлечение.

Скривившись, то есть улыбнувшись, Глеб Нильский кивнул одному из своих телохранителей, и тот, достав из кармана пиджака толстенный кожаный бумажник, по одной выудил из него десять стодолларовых купюр. Протянул деньги гадалке, ни вздохом, ни движением, не показывая какие страсти бушевали у него в душе (на эти деньги в его родном кишлаке можно безбедно жить целый год!) – каждую бумажку он словно с кровью отдирал от своего сердца.

– Гран мерси, – принимая деньги, с французским прононсом поблагодарила Эрика здоровенного телохранителя Крокодила, повернулась к «дяденьке», сделала элегантный книксен, двумя пальчиками рук растянув цветастую цыганскую юбку, уважительно-церемонный поклон головкой (воспитанница «Института Благородных девиц» да и только), и, задрав широченную юбку и сунув деньги в карман подвернутых джинсов под юбкой, не прощаясь, пошла к выходу.

– Если ты кому-нибудь заикнешься об этом… – прошипел ей в след мужичок, подавшись вперед и вцепившись в ручки кресла.

Обернувшись у двери, Эрика выразительно-презрительно дернула плечиком и делано печально вздохнула:

– Поспешите с поисками, дяденька, до Нового Года можете и не дожить!

Это «развлечение» произошло около трех недель назад, но вор в законе не забыл ни одного слова из их разговора с гадалкой, помня и мучаясь неизвестностью. Когда мука стала совсем нестерпимой, он приехал во Владимир. Приехал и потребовал привезти к нему ту же юную цыганку-гадалку. Братки бросились выполнять приказание, но вернулись с пустыми руками, чем очень разозлили вора в законе – он привык получать все, что хотел сразу и без проволочек.

Словно тигр в клетке, Глеб Нильский метался по огромному загородному дому, останавливался и задумчиво смотрел на мягкий стул на изогнутых ножках, на котором в прошлый раз так смиренно сидела «малявка», сложив на коленях изящные руки с тонкими аристократическими пальцами. Ему хотелось выть от собственной недальновидности и бессилия – почему он тогда так испугался этой «опасной» новости и ничего не узнал о своем собственном ребенке: где он, что он! Сейчас за информацию о ребенке он готов был заплатить огромные деньги!

Полцарства за информацию!

Ему самому так и не удалось найти дочь своего крестного отца. Все, что выяснили о ней, уместилось в несколько строчек рукописного текста ее сестры: «Через три месяца после вашего отъезда в Москву Лида собрала вещи и уехала из деревни. Куда уехала, мы до сих пор не знаем. Никто из соседей и знакомых после отъезда ее не видел…».

Вот и вся информация! Пропала девка, как в воду канула!

Крестный с женой погоревали, поплакали, но особо переживать было некогда – было у них еще пятеро детей мал мала меньше, да огромное хозяйство.

Глеб Нильский поднял на ноги всех своих осведомителей, подключил к поиску Лидии Волошиной не только криминальные, но и правоохранительные структуру, однако результатов поиски пока не дали – слишком много времени прошло с той поры: навели справки, поспрашивали соседей и поиски постепенно заглохли.

И снова стали закрадываться в душу Крокодила сомнения: может, наврала все гадалка, чтобы заинтересовать его и выманить такую огромную сумму денег?! Хоть сам он к деньгам не прикасался, но счет деньгам знал!

Однако, как бы не ругал Крокодил «девку-гадалку», в душе он точно знал, что она права – зачем было убегать из дома его возлюбленной кроме как от позора нагулянного ребенка.

Есть у него ребенок – есть!

Его наследник!

Иначе кому он оставит все свои деньги, нажитые такой кровью?..

– Найти мне ее! – шипел Глеб Нильский, захлебываясь кашлем и пугая местных братков лихорадочно горящими глазами, не обещавшими им ничего хорошего.

– Так… говорят, ее того… – осмелился подать голос Фрол – один из бригадиров Крокодила, – свои же бомжи… и замочили.

На что Нильский лишь упрямо замотал головой.

– Не верю, – перешел на крик вор в законе, доставая из кармана белоснежный носовой платок и вытирая брызжущую изо рта слюну. – Такая пройда, как эта малявка, за пятак не откинется! Не тот характер! Ищите!

Братки в нерешительности мялись у двери.

– Может, Кольку-Прыща привезти? – предложил «местный» бригадир Батя, желая отвести от себя надвигающуюся грозу. – Он все про нее знает.

– Вези, пацана!