Второй шанс

Братки поспешили исполнить приказание рассерженного пахана: помчались в Петушки за Колькой-Прыщом.

Но на свалке Кольку-Прыща они не нашли – после исчезновения его «девки-гадалки» он ходил сам не свой и все время торчал на платформе, на той самой платформе с которой ему в ночь исчезновения Эрики померещился чей-то пристальный, волнующий кровь взгляд.

Его нашли, насильно посадили в машину и отвезли во Владимир в загородный дом к Глебу Нильскому, где у них и состоялся долгий секретный разговор с глазу на глаз.

Проникшись уважительным страхом к вору в законе и удостоверившись, что Эрике ничего плохого не грозит (по крайней мере, паренек так думал), Колька-Прыщ честно рассказал всю предысторию появления у него в халупе «девки-гадалки». Рассказал, как нашел ее голую и избитую в лесу, как тащил ее на плечах в своей куртке к себе домой, как выхаживал, растирая водкой ее огненное тело, как учил выживать в непростой жизни на свалке; рассказал, какая она умная и понятливая, какая у нее гладкая, белая кожа и какая необъяснимая тяга к чистоте – явно не их поля ягода.

К тому же Колька-Прыщ высказал предположение, что так просто и без следов таких девиц на свалку не выбрасывают и, если хорошенько поискать в полицейских сводках (он бы и сам поискал, да кто с ним разговаривать будет) – вдруг кто-то из родственников заявил об исчезновении похожей девицы, может, и отыщется тоненькая ниточка, потянув за которую, возможно, они отыщут его «девку-гадалку».

Услышав совет пацана, Крокодил задумался – не смотря на возраст, Колька-Прыщ говорил правильные вещи: если узнать кто на самом деле и откуда эта «девка-гадалка», то искать ее будет намного легче (если она, конечно, еще жива) – недаром ему тогда показалось подозрительным ее заумные и дерзкие речи и такие же дерзкие (не по чину) взгляды, никак не вяжущиеся с ее нынешним обличием.

Он внимательно посмотрел на хилого, прыщавого подростка и решил никуда его от себя не отпускать – пока не отпускать, до той поры пока не найдется цыганка-гадалка или кем она там на самом деле является.

И вновь отдавались приказы, и начинались поиски, только уже другой, молодой женщины, пропавшей совсем недавно.

«– Может, эта гадалка кому-нибудь обмолвилась о нашем секретном разговоре и пошло, поехало: «знаешь тайну – владеешь человеком», а узнать тайну из моего прошлого многие захотели бы. Но в отличии от меня, они могли заставить малявку рассказать им кто мой ребенок и решили раз и навсегда избавиться от нее, убив и бросив труп бездомным собакам. Избавиться от нее, а затем взяться за меня… – размышлял Глеб Нильский, злобно поглядывая на своих притихших приближенных. – Кто способен меня предать? Он? Или он? Да все! Любой из этой своры голодных псов готов вцепиться мне в горло – только упади! Нет, не выйдет! Вот найду Лидку с ребенком или эту малявку и узнаю все про своего ребенка, тогда вы у меня попляшете!».

Чтобы избежать лишних разговоров поиски обеих женщин Крокодил доходчиво обосновал: Лидию Волошину он разыскивал, как свою дальнюю родственницу, по просьбе крестного отца – давно пропала его дочь, и слуху о ней нет, а «девка-гадалка» разыскивается по просьбе малолетнего Кольки-Прыща (поэтому и не отпускает от себя бомжа-подростка) – вот такая у него, Глеба Нильского, слабость: помогать своим верным людям. Он даже посулил вознаграждение за информацию – денежная заинтересованность в таких делах играет не последнюю роль, но информации не было – обе женщины, как в воду канули.

14

«Ищут пожарные, ищет милиция…»

Эрику и правда искала полиция.

Искала потому, что Глеб Нильский «попросил» помочь полицию в поисках девушки-гадалки, понимая, что и официальное расследование имеет место быть, а еще искал Михаил Судьбин – представитель транспортной полиции, не желавший верить, что такую молодую, быструю цыганку-гадалку с такими умными, выразительными глазами загрызли какие-то там голодные собаки.

После исчезновения Эрики старший сержант транспортной полиции еще пристальнее всматривался в дверные стекла вагонов, ища глазами цветастую цыганскую юбку и красный платок на светло-русых, волнистых волосах, но по прошествии нескольких дней, ни разу не встретив «предмет своих мечтаний», заметно занервничал.

– Не встречали девушку–гадалку в красном платке и цветастой юбке? – стараясь казаться равнодушным, спрашивал он у сослуживцев, надеясь, что девушка просто сменила направление электричек.

– Шустра девка!

– Такого парня заарканила!

– Что, упустил свою девку? Теперь не поймаешь!

Сослуживцы подшучивали и похохатывали, а Судьбину было не до смеха. Он потерял аппетит, стал плохо спать по ночам и забросил занятия в институте – его жизнь опустела без этого человека.

Наступив на свою мужскую гордость, он спрашивал о девушке-гадалке у торговцев в вагонах электричек, у говорливых продавщиц на станциях, у замызганных бомжей и строгих билетных контролеров – все, как один, твердили о ее смерти.

Но при этом известии сердце Михаила не замирало от горя, и он не поверил слухам о смерти своей исчезнувшей «симпатии»!

Не поверил и все!