Второй шанс: Истинная для Хранителя (СИ)

Наконец, я успокаиваюсь и ложусь спать. Но перед моим внутренним взором продолжает стоять красивое мужественное лицо. Как же он на меня смотрел! Так, наверное, только на богинь взирают!

Ах, о чём я думаю? Расслабилась, подвергла себя опасности! А если бы он меня похитил? Или просто бы изнасиловал?

Да не похож он на насильника от слова совсем! Хотя кто их тут разберёт? Судя по виду, он явно не простой человек. Один замысловатый знак из драгоценных камней, висящий на золотой цепи, чего стоит. Может, он привык, что каждая, на кого он взгляд бросит, сама будет рада ему отдаться?

Ой, страшно мне… И ведь сама виновата! Нечего было ночью по лесу шляться!

С другой стороны, а что такого-то? Я здесь живу, в конце концов. Неужели во всех мирах мы, женщины, только и должны, что бояться? Туда не ходи, сюда не смотри. Ну, сколько можно?

Кажется, Ужик что-то говорил про боевую магию? Я протягиваю руку и дотрагиваюсь до лежащей рядом книги. Выучу её от корки до корки и овладею всем, что там написано!

Но где-то там, в глубине души, я это знаю точно, таится жгучее желание: любить и быть любимой. Вот только влюблённых принцев, готовых бросить мир к твоим ногам, в жизни не бывает. По крайней мере, в моем прежнем мире. Может, в этом иначе?

На следующий день около моего дома объявляется новая гостья. Крестьянка, причём уже не молодая. Но и старухой её называть ещё рано.

И приходит она не просто так. А с просьбой приворожить охладевшего к ней мужа.

Я судорожно соображаю, как бы её отшить. Тем более, я знаю от Дайны, баба она склочная и остра на язык.

Однако просительница пускает слезу. А потом долго и сбивчиво рассказывает о своей проблеме. Которую сама же себе и устроила, неустанно вынося мозг своему благоверному. В конце концов я даже начинаю сочувствовать несчастному. Неудивительно, что его не тянет домой.

— Уж я его и так, и эдак чехвощу, — жалуется баба, — а он всё равно в трактир бегает! Ну как заведёт себе зазнобу молодую? Там такие девки-вертихвостки ошиваются!

А, была — не была, — думаю я. — Сколько там времени привычка формируется? 21 день, кажется?

Я выхожу во двор и подбираю красивый камушек. Хорошенько мою его и споласкиваю кипятком.

А потом вручаю языкатой бабе и говорю:

— Вот тебе талисман на приворот заговорённый! Как услышишь, что муж дверь открывает, сразу клади его себе в рот. И держи так весь вечер, пока в постель с мужем не ляжешь. Только смотри, надо ровно 21 день выдержать, иначе ещё хуже прежнего станет!

— Выдержу, выдержу! Главное, чтоб толк с этого вышел!

Баба прощается, а я чувствую себя какой-то инфоцыганкой.

Однако через три с лишним недели она приходит опять. Возвращает камушек и блаженно улыбается.

— Помогло, ох, помогло твоё заклятье! Муж в трактир-то ходить перестал. Сидит дома, и, как раньше, всякую красоту из дерева режет! А я по хозяйству хлопочу, на него смотрю, да не нарадуюсь!

И подаёт мне солоночку резную, даже с крышечкой. Очень красивую! Знать, супруг её и в самом деле большой мастер.

— Ты только не болтай никому, что тебе помогло, — прошу я.

— Знамо дело, — отвечает она. — Бабы завидовать станут. Мужик-то у меня ого-го!

Тем временем осень вступает свои права. Урожай репы переселяется в мой погреб и я заканчиваю с последними припасами на зиму.

Вспоминаю, как делал мой муж на даче, и складываю во дворе коптильню из нарезанного дерна. Буду и зимой лакомиться рыбой. Туда же отправляются и несколько мигрирующих на юг уток, пойманных сачком на пруду.

Каждый день я обязательно практикуюсь в магии. Сначала работаю со стихией земли, подготавливая огород к новому сезону. Потом изучаю и осваиваю что-нибудь новенькое. И от души радуюсь своим достижениям. Ну что б я делала без магии огня долгими тёмными вечерами?

Жаль только, что Дайна теперь приходит редко. Да и Ужик куда-то пропал. Скучно. Я даже за рукоделие взялась.

Глава 11

Думаю, если бы не слава колдуньи, у меня точно были бы уже подруги в деревне. Люди здесь, в общем-то, неплохие. Казалось бы, средневековье, а они тут даже о немощных и сиротах заботятся, и как бы не лучше, чем в моём прежнем мире.

К одиноким старикам, у кого нет семьи, ходят по очереди помогать. Если надо, то и еду приносят.

И сирот дома не лишают — а опять же по очереди приходят присматривать и вести хозяйство. И даже ночуют с ними, если дети совсем маленькие. А заодно обучают всем крестьянским хозяйственным премудростям, необходимым для здешней жизни. Отвечает же за всё это деревенский староста. Это прямо прописано в его обязанностях.

Интересно, какая у них в городах жизнь? Вот кончится зима, посажу огород, попробую выбраться в ближайший город и посмотреть.

* * *

С первым снегом ко мне пожаловал незваный и весьма неприятный гость.

— Ну, здравствуй, Яра! — слышу я, как только открываю дверь и шагаю на крыльцо. Я едва не роняю тарелку с отходами для кур.

Старики бывают разными. Многие и в старости красивы. Конечно, не юной свежестью, а спокойным достоинством и мудростью во взгляде. Этого же можно охарактеризовать одним-единственным словом: противный. Одна волосатая бородавка под глазом чего стоит!