Второй шанс. Книга вторая

— Я больше не маг, — проговорила, смело бросая вызов тому, кого боялась больше, чем самого страшного из моих кошмаров, — так что моя ценность сильно снижается в глазах императора. Вы — Риддан, но вам придется согласиться с моим выбором, иначе император предоставит вам лишь мои останки и свои притворные сожаления. Не мне вам рассказывать, как все устроено при дворе.

Но вместо того, чтобы внять голосу разума, Каенар задумчиво произнес: — Ты больше не маг Асьен, простушка моя, а ты ведь меня провела там, на болотах, не так ли?

Мое сердце пропустило удар.

— Интересно, если просканировать ауру Гродари, я обнаружу там отголоски силы Исцеления? Твоей силы.

Сердце перестало биться вовсе.

Тяжело дыша и при этом задыхаясь, я в ужасе смотрела на Каенара, не представляя, что мне делать далее. Разумных доводов в пользу заключения помолвки с Гродари имелось предостаточно, и я готова была высказать их в полной мере, осознавая всю необходимость шага, на который решилась ночью. Но то, как быстро кронпринц выявил и мою изначальную ложь и причастность Армеля к событиям на болоте — пугали и ввергали в ледяной ужас.

— Итак, я прав, — разом вынес приговор мне и Заклинателю Ангел Смерти.

Что мне делать?! Отрицать знакомство с Гродари? Это не поможет, Каенар уже взял след. Отказаться от помолвки? Но и это не лишит кронпринца подозрений, которые не лишены оснований. Так что же делать? Что?

— Асьен, — голос Каенара вдруг стал совершенно иным не угрожающим и приговаривающим к смерти, а нежным, обволакивающим, мягким, вкрадчивым, дурманящим, — если хочешь, чтобы я все забыл, тебе достаточно поцеловать меня.

Вздрогнув, неверяще воззрилась на него

Перед глазами пронеслась та ночь в его спальне, когда кронпринц уложил меня в свою постель и практически соблазнил. Ночь, в которую я вновь и вновь ощущала собственно бессилие, и не только в плане моего положения — сопротивляться этому молодому мужчине я не могла. Более того — он мог сделать так, чтобы я не желала сопротивляться. И если спокойно поразмыслить о ситуации, то станет совершенно очевидным, что и сейчас он может сделать так, чтобы я возжелала его прикосновений. Его дар агрессора был силен, но дар инспиратора, похоже, можно было отнести к выдающимся.

Однако, выдающимися являлись и умственные способности Надежды Империи. Он загнал меня в ловушку. Полагаю, непреднамеренно, и от этого становилось лишь страшнее. За столь короткий срок, не имея никаких доказательств, сделать столь точные выводы? Это пугало. Как и безвыходность моего положения.

Если я откажу — взбешенный Каенар и как истинный представитель воинского рода не считающий необходимым сдерживать свои собственнические порывы, он помчится в императорский дворец и Армеля ожидают как минимум пытки, но зная Заклинателя он предпочтет смерть.

А если соглашусь лишь подтвержу все предположения Каенара.

Кронпринц загнал меня в тупик, у которого не было выхода. Ни единого!

— Асьен, — тихо позвал Каенар.

Я подняла взгляд на него, и поняла что проиграла. Я проиграла! Ход с подачей прошения о помолвке должен был оградить от дальнейших попыток императора избавиться от меня, но я чудовищно недооценила кронпринца, и в результате

— Асьен! — Каенар с тревогой вгляделся в мои глаза.

Его красивое лицо внезапно затуманилось, все начало расплываться

— Асьен, пожалуйста, нет, — твердо произнес кронпринц, но на последнем слове его голос дрогнул.

В тот же миг, я поняла, что столь существенно обеспокоило его мои слезы. Я не почувствовала их до тех самых пор, пока они не сорвались с ресниц, и не начали скатываться вниз, проложив мокрые дорожки на моем лице.

А в следующее мгновение, Каенар вдруг обнял ладонями мое лицо, и его губы прикоснулись к левой щеке, мягко, нежно, успокаивающе, собирая все слезы и ошеломляя этим поступком, после он повторил все с правой щекой. Я замерла, закрыв глаза, и чувствуя каждое из его нежных успокаивающих касаний, и вздрогнула, когда кронпринц обнял, прижимая меня к своей груди.

— Все хорошо, — мягкие, успокаивающие, затуманивающие разум слова, — все будет хорошо, Асьен. Я не трону Гродари, не нужно больше плакать, мне невыносимо видеть тебя столь подавленной.

Мне бы стоило успокоиться в этот момент, но слова утешения лишь усилили жалость к себе, и я едва ли могла собраться с силами.

— Ну что же ты? Асьен, все будет хорошо, тебе не стоит волноваться о своем будущем. Я уже пытался объяснить тебе происходящее, но ты не слушала, а я не настоял на том, чтобы выслушала. Моя вина, прости, мне нужно было быть жестче. Асьен, я внес тебя в книгу рода, ты уже Риддан, и твое положение гораздо выше, чем у какой-то служанки. И что бы не случилось в дальнейшем, ты останешься под защитой моего рода, слышишь?

Было бы лучше, чтобы не слышала

Но слезы высохли, истерика прекратилась, а услышанные слова ввергли в ледяной ужас, вызывающий оцепенение.

Он внес мое имя в родовую книгу рода Риддан?