Второй шанс (СИ)

От этой шутки Драко передёрнуло. Поттер снисходительно фыркнул и вышел на кухню взять чего-нибудь съестного. Когда через несколько минут он, дожёвывая кусок ветчины, вернулся в гостиную, Драко, всё же заставивший себя осушить бокал с крепким напитком, попытался сменить тему разговора:

— А как дела у Гермионы? — И с опозданием понял, что сделал это весьма неудачно, о чём ему красноречиво сообщил моментально заледеневший взгляд Поттера.

— Кажется, неплохо, — на удивление спокойно ответил тот, — если только это слово уместно в отношении вдовы, муж которой покончил жизнь самоубийством, вонзив самому себе в сердце серебряную стрелу, а дочь больна ликантропией.

— Знаешь, Гарри, — вдруг понесло Малфоя, вероятно, подействовал скотч. — Рон был твоим другом, и всё такое... Но я никогда не понимал, что у них общего с Грейнджер. Она — талантливая волшебница, приятная во всех отношениях женщина, за исключением, разве что, происхождения. Не будь она грязнокровкой, я бы уже давно сам приударил за ней.

«Так бы она тебе и дала!» — мысленно возмутился Поттер.

— А у младшего из рыжих сыночков Уизли, — продолжал Малфой, словно не замечая стремительно растущего раздражения Поттера, — не было ни одного плюса, кроме как раз чистой крови. Что она в нём нашла?

— Сердцу не прикажешь... А что касается Рона, то ты прав.

Малфой удивлённо уставился на Гарри, тот продолжал, поджав губы:

— Я жалею, что столько лет потратил на дружбу с ним. Слизняк! Не понятно, как он оказался на Гриффиндоре.

— Перестань, — Драко не ожидал таких слов, — не говори того, чего ты на самом деле не думаешь. Я понимаю, что ты очень переживаешь. Рон, конечно... — он замялся, — но он просто не смог примириться с самим собой. Возможно, глядя на то, как Люпин и Билли неплохо справляются со своей болезнью, Рон понадеялся, что привыкнуть к ликантропии и контролировать её не так уж и сложно. Он не был готов.

Поттер отвернулся, на его глазах навернулись слёзы, горячий ком поднялся откуда-то изнутри и перекрыл горло. «Драко не увидит моих слёз, — пронеслось у него в голове. — Он мне их не простит».

— Значит, ты, Малфой, понимаешь, как тяжело пришлось бедняге Рону? — его голос изменился почти до неузнаваемости. — Так тяжело, что он нашёл замечательный выход из положения? — Поттер вдруг со всей силы ударил любовника кулаком в живот, вторым сокрушительным ударом в лицо отбросил его на несколько метров; подскочив, пнул ногой, резко перевернул за брючный ремень и саданул в пах.

Драко отключился, а когда через несколько минут пришёл в себя, то осознал лишь ужасную боль, пронизывающую всё тело. Болели даже волосы. «Это Поттер сильно дёргает за них мою голову, — как-то отстранённо подумал он. — Слишком резко и рвано, будто в неживое, вбивается в меня сзади, заполняет болью до самого сердца. Лопну от боли. Разорвусь на куски. Наверное, я весь в крови...»

Малфой пытался кричать, но его голос не мог найти выход наружу, увязнув в мучениях тела. Получалось только беззвучно открывать рот. И иногда глотать всхлипы вместе с воздухом.

Поттер, наконец, прекратил терзать его. Драко даже не понял, кончил ли тот. Поттер пронзил губы своей жертвы звериным укусом, потом всем весом надавил коленом Малфою на поясницу, выгибая его дугой, и накинул ему на шею удавкой шёлковые пижамные брюки. Тонкая холодная ткань сдавила горло Драко с такой силой, что окружавший его мир, с вырывавшейся из измученного тела болью, со вкусом крови на губах и с мутной пеленой слёз, с этим, словно с цепи сорвавшимся, бешеным аврором, вдруг куда-то попросту исчез. «Дышать, дышать! Жить!» — билось в висках задыхавшегося Драко.

Он сначала лишь дёрнул плечами, проверяя чувствительность сжатых судорогой и обезумевшим любовником рук. Потом так сильно ударил своего мучителя локтем в голову, что тот, не успев увернуться, заметно ослабил хватку.

— Давай! — неожиданно одобряющим тоном прошипел Поттер. — Ну же!

Драко отбивался слишком нервно и не вполне контролировал свои движения. Но желание жить и дышать придавало его сопротивлению колоссальную энергию. Его противник с каждой секундой всё более ослаблял захват. Но когда Драко почти совсем освободился, Поттер снова крепко зажал ему руки и придавил тяжестью горячего тела. Однако продолжения пытки не последовало. Поттер прижался лбом ко лбу Малфоя. Их взгляды слились. В зелёном засасывающем омуте Драко видел смесь дикой ярости и одобрения, почти восхищения. Алые всполохи мерцали на изумрудном фоне.

— Если тебе кто-то делает очень больно — всегда бей в ответ! — выдохнул Поттер прямо в губы Малфою. — Даже если боль побеждает сознание, предоставь хотя бы своему телу сражаться за жизнь. Никогда не сдавайся, пока ещё живёшь! И никого не прощай! — он обжог Драко поцелуем, словно кипятком...

Когда Поттер обводил его своей волшебной палочкой, старательно накладывая Обезболивающие и Заживляющие, Драко заметил, что у того трясутся руки.

«Сейчас он попросит, чтобы я не обижался!» — со злостью подумал переживший экзекуцию.

Поттер на миг задержал на любовнике внимательный взгляд.