Читаем Второй шанс (СИ) полностью

-Командующий запретил мне любые отношения, кроме необходимых для пилотирования. - "Что делать то? Нажраться, что-ли? Или с Акаги посоветоваться? Так она мне прямо все и расскажет... Ну почему Мисато такая истеричка то оказалась, сейчас бы напились и по городу гоняли..." - Безрадостные мысли заполняли пустую голову.Параллельно с размышлениями натягиваю одежду. Возле двери разворачиваюсь и говорю:

-Подожди меня, я что-нибудь придумаю. Мне сейчас к доктору Акаги на обследование, постараюсь побыстрее справится и прийти как можно раньше. С моей квартире более комфортно, так что побудь пока у меня. Пицца в холодильнике, лимонад на дверце. Разогреешь еду в микроволновке, а что-бы не было скучно, книги в коробке возле комода.

-Пока, Синдзи.

-Пока. - Дверь я не закрывал. Кроме меня там все-равно ничего ценного нет, а за Рей, я надеюсь, присмотрят наблюдатели. Под подъездом меня уже ждала машина из НЕРВа. Поздоровавшись с охраной, залез на заднее сиденье и сам не заметил, как уснул. Проснулся уже в Геофронте, от бесцеремонного пинка одного из охранников:

-Давай пропуск, парень. - Пробасил тот с акцентом.

-Вот, держите. - Протягиваю пропуск, и спрашиваю:

-А в 104 лабораторию на уровне 27-С как пройти? - Получив в ответ план с начерченным на нем маршрутом, выгрузился из хамви, получил свой пропуск назад и почапал к лифтам. Спасибо охране, маршрут был предельно подробным и точным, так что блуждал я совсем немного. Научный отдел был пуст. Оно и неудивительно, в субботу даже трудолюбивые японцы предпочитают отдыхать. Дверь в лабораторию была закрыта, но не замкнута. Зайдя внутрь я обомлел: такого количества высокоточного оборудования и приборов я не встречал за свою жизнь еще нигде. Лаборатория была немаленькой, но в ней было тесно от устройств, назначения которых я определить не мог. Все оно было выключено. Только из дальнего угла был слышен звук жужащих кулеров и периодическое попискивание. "Наверное Акаги там, вот же трудоголик." - Подумал я и ускорил шаг, увиденная картина кардинально отличалась от воображаемой: женщина спала. уронив голову на клавиатуру и блаженно улыбаясь. Включенный комп периодически недовольно пищал, но кажется, ученую это нисколько не тревожило. Попытавшись ее разбудить, успеха не достиг. Легкие хлопки по щекам то-же были безрезультатны. Кажется, совсем заработалась и отрубилась. Пульс ровный, все нормально, просто заработалась и отрубилась на рабочем месте. Аккуратно поднял ее и отнес на диван. Подушки не было, надеюсь мои колени ее устроят. Раз уж делать нечего, Акаги я не разбудил, да и у самого сонливость жуткая, то нужно пару часиков поспать. Кожа дивана приятно холодила тело через рубашку, запах табака смешивался с ароматом пролитого кофе и реактивов, создавая странное ощущение уюта.

Акаги Рицко сонно потянулась и покрепче обняла подушку. Она ненавидела вставать утром, осознавая что вернется домой не раньше, чем через сутки. "Странный сон, -пробормотала она, - будто бы новый пилот голышом перевязывал Рей, а я смотрела на это с помощью камеры наблюдения в ее квартире.Удивительные вещи. бывает, привидятся. Хотя, если он так-же неплох, то с ним определенно стоит познакомится поближе" Перевернувшись на спину, и подумав, что подушка слишком жесткая и надо бы поменять, девушка открыла глаза и увидела светодиодную панель освещения на минимум, белый потолок, и ошарашенное лицо своего нового подопечного.

Я проснулся от того, что меня сильно обняли за талию. Открыл глаза, и сориентировавшись где я, сладко потянулся. Акаги ворочалась, просыпаясь. Надеюсь, что вся эта возня закончится побыстрее. Среди неразборчивого бормотания я смог расслышать только конец фразы, который меня удивил. Рицко открыла глаза и обомлела. Через секунду она скатилась с дивана, сделала глубокий вдох и механическим голосом произнесла:"Ничего не было, ты ничего не слышал. Надеюсь, за пределами это лаборатории никто об этом не узнает." После чего рухнула в кресло. Я шокировано смотрел на ее действия. Ученая рассеянно покрутила в руках сигарету, затянулась и чертыхнувшись, похоже вспомнила, что ее нужно зажечь. Затянувшись уже зажженной сигаретой, женщина расслабленно откинулась на спинку кресла и о чем-то задумалась. Докурив сигарету, она встала, и взяв меня за руку, потащила за собой из лаборатории.

***

Командующий и его заместитель сидели в ритуальном зале Верхней Догмы и играли в шоги. Старый полковник любил эту игру и пристрастил к ней своего ученика. Однако, если в партии обычно доминировал Козо, то разговор целиком принадлежал Гендо. Ход профессора, и Икари раздраженно дернул щекой: он ненавидел проигрывать, даже если это дружеская партия в шоги.

-Скажи, Коз, твоя интуиция ничего тебе не говорит? Мне кажется мы что-то упускаем.

-Ева слишком сильна, Икари. Пробуждение произошло, но Берсерка мы, похоже, не увидим.

-В свитках сказано лишь о том, что ярость Вестника Человечества сокрушит Вестника Воды. Пока все верно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Пятеро
Пятеро

Роман Владимира Жаботинского «Пятеро» — это, если можно так сказать, «Белеет парус РѕРґРёРЅРѕРєРёР№В» для взрослых. Это роман о том, как «время больших ожиданий» становится «концом прекрасной СЌРїРѕС…и» (которая скоро перейдет в «окаянные дни»…). Шекспировская трагедия одесской семьи, захваченной СЌРїРѕС…РѕР№ еврейского обрусения начала XX века.Эта книга, поэтичная, страстная, лиричная, мудрая, романтичная, веселая и грустная, как сама Одесса, десятки лет оставалась неизвестной землякам автора. Написанный по-русски, являющийся частью СЂСѓСЃСЃРєРѕР№ культуры, роман никогда до СЃРёС… пор в нашем отечестве не издавался. Впервые он был опубликован в Париже в 1936 году. К этому времени Катаев уже начал писать «Белеет парус РѕРґРёРЅРѕРєРёР№В», Житков закончил «Виктора Вавича», а Чуковский издал повесть «Гимназия» («Серебряный герб») — три сочинения, объединенные с «Пятеро» временем и местом действия. Р' 1990 году роман был переиздан в Р

Антон В. Шутов , Антон Шутов , Владимир Евгеньевич Жаботинский , Владимир Жаботинский

Проза / Классическая проза / Русская классическая проза / Разное / Без Жанра
Разум
Разум

Рудольф Слобода — известный словацкий прозаик среднего поколения — тяготеет к анализу сложных, порой противоречивых состояний человеческого духа, внутренней жизни героев, меры их ответственности за свои поступки перед собой, своей совестью и окружающим миром. В этом смысле его писательская манера в чем-то сродни художественной манере Марселя Пруста.Герой его романа — сценарист одной из братиславских студий — переживает трудный период: недавняя смерть близкого ему по духу отца, запутанные отношения с женой, с коллегами, творческий кризис, мучительные раздумья о смысле жизни и общественной значимости своей работы.

Дэниэл Дж. Сигел , Илья Леонидович Котов , Константин Сергеевич Соловьев , Рудольф Слобода , Станислав Лем

Публицистика / Самиздат, сетевая литература / Разное / Зарубежная психология / Без Жанра