Читаем Второй шанс (СИ) полностью

Я никак не мог уснуть. Даже проверив по три раза слабенькие сигнальные барьеры, которые должны будут меня предупредить в случае вторжения в мой дом, я все еще не могу расслабится. Усвоение памяти Рей оказало на меня слишком глобальное воздействие6 я привык изначально считать себя стороной, пострадавшей в жизни - это давало свободу действий и моральное оправдание почти любым поступкам, но сейчас моя эгоцентричная картина мира была разрушена. Сердце, раньше скованное льдом, оживало. Симпатия к милой синеволосой девушке, пережившей столько всего, и сохранившей разум. постепенно завладевала мной. Я хотел ей помочь, защитить, согреть, обнять и спрятать ее от всей жестокости мира. А еще я никого никогда не ненавидел так сильно, как отца этого тела, теперь уже моего отца. Он подонок, слабый моральный урод, в сотни раз худший чем я. Я могу убить человека, уничтожить его разум иллюзиями, дать пережить его самые потаенные страхи, но он хуже - он это делает не с теми, кто нападает на него, а со всеми, кто его окружает. Такого трусливого садиста я еще не видел, хотя повидал многое. Кажется, ломать волю и видеть, как человек корчится у его ног - его хобби, то что приносит ему радость. Из высшего комсостава Акаги мне кажется самой адекватной. Фуюцуки за свою собственную карманную Юй готов на все, лишь бы писать с ней диссертации долгими скучными вечерами. Он даже закрывает глаза на все эксперименты и поступки своего бывшего ученика, лишь бы только получить свою последнюю любовь назад. Мисато - импульсивный, прямолинейный и легко внушаемый человек. А потому, несмотря на все ее очевидные достоинства в виде нестандартного мышления и высокого интеллекта, бесполезна.Да и не могу доверять я человеку, который готов застрелить меня за то, что я не подчинился приказу садиста. Кажется, сама концепция "преступного приказа" ей неизвестна. Кадзи же, появись он тут, смог бы стать хорошим союзником, но только лишь до того момента, пока это не противоречит его планам, которые состоят в том, чтобы пролезть поглубже и прожить подольше. А еще он будет сливать информацию всем, лишь бы быть полезным. Потому, остается только Рицко. Она симпатична как человек, умна и, чего уж греха таить, весьма недурна собой, если ей дать пару недель отпуска, и возможность привести себя в порядок. Гендо слишком нагло использует людей, считая что их можно выкинуть, как только они исчерпают свою полезность. Но люди - не автоматы. Надеюсь, что это станет для него смертельной ошибкой. Мысли начали путаться. Последняя, которую я смог запомнить была:"Я, свихнувшийся до самоубийства, адекватнее всех живых НЕРВ-овцев" И тьма сна поглотила меня...


Глава 4."Прогрессирующие изменения"



Ощущения изменились. Кто-то чужой прошел черед входную дверь. Чужой-враг-убить. Скатываюсь с кровати, хватая арматурину и выставляя защиту. Открыв глаза я увидел рей, сидящую на стуле. В глазах был страх. Опять испугал ее, ну что же я за человек то такой?Погасив страх, она посмотрела на меня пронзительно-нечитаемым взглядом и спросила:

-Пилот Икари, вам неприятно мое общество?

-Прости, Рей, ты просто так внезапно зашла в мою квартиру, а район тут неспокойный.И хватит называть меня так официально, просто Синдзи. - Глянув на часы, обомлел: уже было почти одиннадцать утра. Вот это поспал, а тело все-равно уставшее...

-Хорошо...Ты вызываешь комплексные изменения моего состояния, которые я не в состоянии объяснить.

-Что произошло? - внутри все сжалось, надеюсь это не из-за моего воздействия. Она ведь не совсем человек, и ее энергетика может отличаться. Хотя ее манера говорить может предполагать любые изменения.

-Твои прикосновения приятны для меня, мне нравится находится с тобой в одном помещении. Я контролирую свои физиологоческие выделения, но в паху вчера было мокро. Комплекс симптомов не совпадает ни с одним генетическим заболеванием, а заражение бактериальной или вирусной инфекцией исключается моим происхождением. - Когда она завершила этот, безусловно, длиннейший спич в ее жизни, я испытал желание побиться головой о стену. Что и исполнил в ту же секунду.Кажется этот мир еще более больной, чем я думал.Она не знает что такое любовь. Как мне объяснить Рей, что с ней случилось? Что ей сказать?

-Аянами, все нормально, это просто влюбленность. Ты знаешь что такое влюбленность?

-Я читала описание в одной из книг.

-А что это была за книга?

-Джордж Оруэлл, 1984.Возможно из-за половых и генетических различий это описание не является точным. - Интересные у нее представления о мире...

-Я даже не знаю как правильно объяснить это тебе...С тобой все нормально, но рассказ может занять много времени. Если кратко - то ты влюблена в меня. - Так тупо я себя еще никогда не ощущал... Как мне объяснить это Рей? С учетом ее особенностей.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Пятеро
Пятеро

Роман Владимира Жаботинского «Пятеро» — это, если можно так сказать, «Белеет парус РѕРґРёРЅРѕРєРёР№В» для взрослых. Это роман о том, как «время больших ожиданий» становится «концом прекрасной СЌРїРѕС…и» (которая скоро перейдет в «окаянные дни»…). Шекспировская трагедия одесской семьи, захваченной СЌРїРѕС…РѕР№ еврейского обрусения начала XX века.Эта книга, поэтичная, страстная, лиричная, мудрая, романтичная, веселая и грустная, как сама Одесса, десятки лет оставалась неизвестной землякам автора. Написанный по-русски, являющийся частью СЂСѓСЃСЃРєРѕР№ культуры, роман никогда до СЃРёС… пор в нашем отечестве не издавался. Впервые он был опубликован в Париже в 1936 году. К этому времени Катаев уже начал писать «Белеет парус РѕРґРёРЅРѕРєРёР№В», Житков закончил «Виктора Вавича», а Чуковский издал повесть «Гимназия» («Серебряный герб») — три сочинения, объединенные с «Пятеро» временем и местом действия. Р' 1990 году роман был переиздан в Р

Антон В. Шутов , Антон Шутов , Владимир Евгеньевич Жаботинский , Владимир Жаботинский

Проза / Классическая проза / Русская классическая проза / Разное / Без Жанра
Разум
Разум

Рудольф Слобода — известный словацкий прозаик среднего поколения — тяготеет к анализу сложных, порой противоречивых состояний человеческого духа, внутренней жизни героев, меры их ответственности за свои поступки перед собой, своей совестью и окружающим миром. В этом смысле его писательская манера в чем-то сродни художественной манере Марселя Пруста.Герой его романа — сценарист одной из братиславских студий — переживает трудный период: недавняя смерть близкого ему по духу отца, запутанные отношения с женой, с коллегами, творческий кризис, мучительные раздумья о смысле жизни и общественной значимости своей работы.

Дэниэл Дж. Сигел , Илья Леонидович Котов , Константин Сергеевич Соловьев , Рудольф Слобода , Станислав Лем

Публицистика / Самиздат, сетевая литература / Разное / Зарубежная психология / Без Жанра