Второй сон

— Прошу простить меня, леди Дарстон, боюсь, мои мозги поджарились до такой степени, что я совершенно забыл о хороших манерах. Вы не пострадали?

— Нет, ничуть. Я не ощутила ничего, кроме странного покалывания в руках и ногах, которое даже нельзя назвать неприятным.

— Теперь это ощущение прошло?

— Целиком и полностью. Похоже, вам досталось сильнее, чем мне.

— У меня до сих пор сердце колотится. — Он запустил руку в волосы, как часто это делал, чтобы отвлечь внимание от своего смущения. — Приношу извинения за непрошеную вольность с моей стороны. Я не представлял, что от меня потребуется, когда соглашался выйти на сцену. В противном случае я отказался бы в этом участвовать.

— Мой дорогой мистер Фэйрфакс, не говорите так! — улыбнулась она. — Я не согласилась бы пропустить это за все сокровища мира! Хотя сомневаюсь, что капитан Хэнкок когда-нибудь нас простит.

Фэйрфакс бросил взгляд в ту сторону, где в последний раз видел здоровяка, но не нашел его в толпе.

— А кстати, где он?

— Кажется, он ушел следом за несчастным доктором Шедуэллом. А теперь отсюда никого не выпускают, пока шерифы не перепишут имена и адреса присутствующих и не выслушают их объяснения.

Сообразив, что о его присутствии на лекции — и не просто присутствии, но об активном участии в событиях — станет известно епископу Поулу, Фэйрфакс испытал приступ легкой паники.

— Нужно поскорее отыскать капитана.

— Зачем?

Ничего не ответив, Фэйрфакс взял ее за локоть и повел сквозь толпу. Кое-кто при их приближении отступал в сторону, точно опасался быть случайно задетым этой парочкой, оскверненной электричеством. Другие пытались остановить Фэйрфакса, чтобы он их успокоил. Судя по их виду, то были самые респектабельные горожане, торговцы и землевладельцы — честолюбивые, предприимчивые люди, наделенные пытливым умом, которые теперь жалели о своей любознательности. Все они пришли сюда лишь из мимолетного интереса — послушать, что расскажет Шедуэлл. Думали ли они, что их будут судить? Оштрафуют? Придется ли им — это явно беспокоило их больше всего — держать ответ по обвинению в ереси перед людьми епископа Эксетерского?

— Сохраняйте спокойствие, — посоветовал им Фэйрфакс, хотя сам, по правде говоря, был неспособен сохранять его. — Вам нечего бояться. Будьте так добры, дайте нам пройти, я сейчас все улажу.

— Никто из нас не сделал ничего дурного…

— Мы просто хотели посетить публичную лекцию…

Он ободряюще кивнул:

— Уверен, как только станут известны все факты, дело дальше не пойдет.

— Вы же объясните все это епископу, преподобный отец?

— Дайте нам пройти, и я переговорю с ним лично.

— Мы все добрые христиане.

— Конечно, конечно, я вижу.

Они добрались до начала очереди. Дверь охраняла пара дюжих шерифов. Тот, что был помоложе, сидел за маленьким столиком, там, где Куик собирал входную плату. Он записывал имена всех, кто собирался выйти. Второй стоял у выхода, держа на короткой цепи желтоглазого пса с оскаленной пастью, из которой капала слюна.

— Ваши имена и адреса? — Он обмакнул перо в чернильницу.

— Я отец Кристофер Фэйрфакс, временно исполняющий обязанности священника в церкви Святого Георгия, Эддикотт-Сент-Джордж. А это, — добавил он, отдавая себе отчет в том, что поступает точно так же, как Хэнкок несколько дней назад, — леди Сара Дарстон из Дарстон-Корта.

Молодой шериф запыхтел от усердия, царапая пером шершавую бумагу. Судя по всему, он был полон решимости не впечатляться их титулами.

— Были ли вы сегодня свидетелями действий, которые могут быть расценены как преступная ересь?

— Нет.

— Мадам?

— Нет.

Она переложила сумку в другую руку и отбросила прядь рыжих волос за плечо.

Шериф вперил в них пристальный взгляд и постучал кончиком пера по зубам, наслаждаясь своей властью.

— А другие говорят иначе.

— В таком случае они присутствовали на какой-то другой лекции, — отрезал Фэйрфакс. — Значит, вот за что арестовали доктора Шедуэлла? За ересь?

— Я не уполномочен об этом говорить.

— Куда его отвели?

— Он сегодня же предстанет перед судьями, после чего будет возвращен в тюрьму, где ему надлежит дожидаться епископского суда в Эксетере.

— В таком случае я должен немедленно доложить обо всем епископу Поулу.

Фэйрфакс двинулся было к двери, но собака зарычала и оскалила зубы, и он вынужден был отступить.

— Постойте, преподобный отец, не так быстро. Мы должны убедиться, что вы не скрываете улик. Что там у ее светлости в сумочке?

— Разбитая ваза, — отозвалась та. — Я привезла ее в город, чтобы узнать, можно ли починить.

— Покажите-ка ее, будьте так любезны.

Фэйрфакс почувствовал, как сердце его снова заколотилось. Сара неловко пристроила сумку на колене и принялась распускать завязки. Он движением руки остановил ее:

— Это оскорбляет не только леди Дарстон, но и меня как духовное лицо! И вы еще смеете заявлять, что расследуете преступление против Церкви? Будьте уверены, я доведу это до сведения епископа!

— Это не имеет значения, — произнесла Сара. — Если офицер настаивает на том, чтобы увидеть вазу собственными глазами, я покажу ее.