Второй выстрел

— Ну… — Аморель наморщила лоб в демонстративной попытке напрячь свою память. — Я думаю, на самом деле я захотела спрятаться в кустах прежде всего потому, что он выглядел ужасно смешно. Он тихонько так прокрался на середину поляны, огляделся вокруг, как будто в любую минуту ожидал, что его самого пристрелят, и вдруг сказал: "Привет!".

— Вам это показалось смешным?

— Мне кажется, — подумав, сказала Аморель, — что любой человек, который говорит "привет" неизвестно кому, хотя вокруг пикою пет, будет выглядеть смешно, верно? А потом он сделал круг по поляне и все время повторял свой "привет". Я чуть не завизжала от восторга.

— Так что вы там говорили о диких розах? — спросил коронер, недовольно хмурясь, поскольку вокруг опять послышались смешки.

— Ах да. Когда у него закончились все приветы, он подошел к розовому кусту, встал перед ним и благоговейно вперился в него взглядом, будто молился. Потом сорвал одну из роз и стал любоваться ею, держа в вытянутой руке, просто как поэт какой-нибудь. В жизни не видела ничего забавнее.

— В самом деле? — На этот раз коронер сам слегка улыбнулся. — Ну а дальше?

— А дальше послышался второй выстрел и… и тут Пинки подпрыгнул от неожиданности и выронил свою розу.

— Понятно. А вы не запомнили, каким был этот второй выстрел?

— Это был выстрел Хилльярда.

— Откуда вы знаете? — жестко спросил коронер.

— Но это же очевидно, — с неприкрытым удивлением ответила Аморель. Во-первых, это был звук ружья, и к тому же он раздался как раз оттуда, где в это время находился Хилльярд — по его собственным словам.

— Звук был громким?

— Нет-нет. Он прозвучал как бы издали. То есть я-то от него не подпрыгнула.

— Но вы слышали его вполне отчетливо?

— Разумеется. Достаточно отчетливо, чтобы разобрать, что он был гулким, как от ружья, а не резким, как от винтовки.

— Вы, кажется, неплохо разбираетесь в оружии, а, мисс Скотт-Дейвис?

— Естественно, я ведь, так сказать, выросла среди него.

— Понятно. Не могли бы вы теперь помочь нам разобраться вот в чем. Вы слышали выстрел Хилльярда, но вот сам он утверждает, что не слыхал никакого другого выстрела, кроме своего собственною. Что вы думаете по этому поводу?

— Но это же очевидно. Он не слышал первого выстрела, потому что был далеко, а мы расслышали второй выстрел, поскольку к этому времени он уже подошел ближе.

Джон вскочил с места.

— Совершенно верно, сэр. Я двигался вниз по течению.

— Благодарю вас, мистер Хилльярд, — слегка кивнул коронер. — Итак, мисс Скотт-Дейвис, продолжайте свой рассказ, прошу вас. Что же произошло после второго выстрела, когда мистер Пинкертон… э-э… подпрыгнул, как вы выразились?

— Он принялся опять описывать круги и приговаривать "привет", поэтому я вышла из своего убежища и сказала ему, что нечего так пугаться.

— Так значит, вы разговаривали с ним?

— Ну да, я же и говорю. Он спросил меня, откуда я вдруг выскочила, или что-то такое, а я ответила, что собирала жимолость. Тогда он спросил, где же она в таком случае, и я сказала, что не набрала пока ничего кроме разве что дикой розы — и тут он покраснел.

Я так был поражен этой невероятной историей, что смех в зале суда, прерывавший время от времени рассказ Аморель, едва достигал моих ушей. В тот момент меня даже не задело то, какую гротескную фигуру я сам представлял в её интерпретации.

— Так-так. Продолжайте, пожалуйста.

— Потом он пошел туда, где раньше лежал Эрик, забрал свой портсигар и пробормотал, что его ждет миссис Фицвильям и надо поспешить, поэтому я сказала ему, чтобы он делал свои дела и не обращал на меня внимания.

— Вы не предложили составить ему компанию?

— Нет Он сам меня не приглашал, а навязываться было бы не очень красиво, не так ли? Я отправилась по тропинке вдоль ручья, надеясь повстречать Хилльярда или кого-нибудь из наших, а потом поднялась на холм.

— А вы не видели, как мистер Пинкертон опять спустился с холма в лес?

— Нет. Он рассказал мне потом, что, не найди миссис Фицвильям там, где он её оставил, он вернулся назад, чтобы разыскать меня.

— Ладно, оставим это. Ну, мисс Скотт-Дейвис, не знаю, что уж вам и сказать. Вы меня удивили. Не могу представить себе, как вы могли не понимать важность того, что вы нам сейчас рассказали.

— Но я и правда не понимала, — ответила Аморель с трогательным (без сомнения) раскаянием. — Видите ли, я думала только о том, что это поможет мне избежать кучи неприятностей и нудных расспросов, поэтому я и сказала инспектору, что сидела и читала на холме, как мне было велено. После нашей сегодняшней беседы с инспектором я сказала мистеру Пинкертону, что решила не менять показаний, и он обещал меня поддержать. И, конечно, аи так и сделал.

— Мне кажется, вы принимаете как должное, что он согласился помочь вам обманывать полицию.