Второстепенный: Плата

- Смешно тебе, да? – Мерфин злорадно прищурился. – Ты не расслабляйся. Тебя это ещё ждёт, мой дорогой друг. Это мы распрощаемся с Дюбуа сразу после родов, а в твоём случае с матерью ребёнка всю жизнь жить придётся. Кто знает, кто тебя выберет?

- О, она будет прекрасной женой и матерью, я уверен, – хмыкнул Корион и спрятал шкатулку со щитом во внутренний карман пальто, к папке с медицинским делом. – У неё чудный характер.

- Чудный? – недоверчиво переспросил Мерфин. – Это кто же тебя с таким прошлым выбрал?

- Валенсия Волхова. Сестра истинного целителя, – с удовольствием сообщил Корион и, ловко приняв стихийный сглаз на щит, сбежал.

Дом встретил его меланхоличными звуками музыки. Когда Корион захлопнул дверь, она прервалась, и в коридор высунулась голова Вадима.

- Здравствуйте, сэр, – мальчишка выпрямился, исчез за стеной, и пианино вновь запело.

- И вам здравствуйте, Волхов, – вздохнул Корион.

Душу кольнуло смутное разочарование. Он надеялся увидеть Валенсию, но её всё не было и не было. Вот уже два дня, если не считать спиритический сеанс. Неужели Вадим поделился с сестрой своей проблемой и рассказал об особенностях эльтских семей? Или с ней что-то случилось, а Волхов по своей привычке утаил? Хотя не тот у него характер, чтобы сидеть на месте и спокойно музицировать. Он бы скорее  сбежал к сестре, оставив Кориону записку. 

Корион повесил пальто на вешалку, вытащил папку с медицинским делом и открыл шкатулку со щитом.

Серебряная ящерка блеснула россыпью прозрачных зелёных камней. Она сидела, обвитая крохотными листиками плюща, на крупном змеевике. Крупный кулон на массивной цепочке, подходящий как подростку, так и взрослому мужчине. У артефакторов был вкус. Корион прошёл в гостиную и молча поставил шкатулку на пюпитр. Порхающие над клавишами руки замерли. Вадим медленно и как-то даже насторожённо поднял голову.

- Вы ничего не перепутали? – иронически изрёк он. – Запомните, сэр, даме – цветы, детям – мороженое.

Да, в свете последнего открытия о целителе кулон выглядел двусмысленно.

- Это ваш щит от магичекого фона, Волхов, – не поддался на подначку Корион. – С вопросами насчёт дизайна идите к артефакторам и директору Аунфлаю. Наденьте сейчас. Нужно оценить ощущения.  

- А, понятно.

Вадим расслабился, взвесил кулон на ладони, уважительно присвистнув, и застегнул цепочку на шее. Ящерица едва уловимо сверкнула. Камни чуть сменили оттенок, подстроившись под цвет глаз. Вадим прислушался к ощущениям.

- Я ничего не чувствую, – сообщил он через полминуты.

- Прекрасно. Вот ваше мороженое, Волхов, – Корион вручил ему папку с медицинскими делами. Вадим ошарашенно заморгал, прижав её к груди – та была для него тяжёлой. – Наши целители уже четвёртый месяц гадают, что это такое может быть. Думаю, вам тоже будет интересно.

Вадим открыл папку, оценил количество имён, которым принадлежали дела, глянул на дату открытия. 

- Двести тридцать восемь чело… в смысле, эльтов с тринадцатого сентября? Сейчас середина февраля. Как-то… маловато для того, чтобы беспокоиться.

Корион молча перелистнул страницы до статистики и ткнул пальцем в строчку с датами смерти. И Вадим подскочил. 

Да, сто восемьдесят три погибших за трое суток уже не выглядели безобидно.

Вадим закрыл крышку пианино, положил на неё папку и вчитался в показанный отчёт. Корион пошёл делать кофе. Он успел глянуть на тот отчёт буквально одним глазом, но даже то, что он выхватил из текста, произвело впечатление.

Все погибшие работали на территории румынского сида. Десятого погиб румынский бруиден, тринадцатого пришли их соседи, похоронили румынов, вернулись домой и тоже умерли, затем начали болеть их родичи. Всех изолировали. В ноябре была снаряжена экспедиция в румынский сид – из числа тех, кто чувствовал себя хорошо, но никакая защита им не помогла. Вернувшись, они тоже умерли в течение нескольких суток и тоже заразили родичей. Никаких проклятий, болезней не обнаружили.

Когда Корион вернулся из кухни, Вадим уже разложил на пианино содержимое папки и увлечённо в нём копался, одновременно просматривая несколько бумаг. Корион поставил рядом с ним кружку кофе, наклонился и по заголовкам понял, что целитель сверял симптоматику погибших и болеющих. И судя по тому, как закаменели худые плечи, как перехватило дыхание, как мальчишка совершенно инстинктивно прижался к нему спиной в поисках защиты, понял, что версия иномирного целителя Златовласу не понравится.

Корион отобрал отчёт по вскрытию и сунул в белые, холодные от испуга руки кружку с кофе. Вадим немного расслабился, вцепился в толстые глиняные бока кружки, одним большим глотком её ополовинил.

- Ваши версии, мистер Волхов?

- Это очень похоже на лучевую болезнь, – хриплым, каким-то не своим голосом прокаркал Вадим и повернулся.

Вид у него был совершенно диким, почти невменяемым.

- Но этого не может быть, – продолжил он. – Не может. 

- Почему?

Вадим потерянно уставился на папку.