Вторую жизнь не выбирают (СИ)

— Почему Вы так зациклены на маггловском мире? — сердито спросил профессор, — Я понимаю, когда туда уходят слабые маги. Среднестатистические магглорожденные, которые не могут найти себе места в волшебном мире. Но Вы? Имея дар! И владея им на высоком уровне… Да и другие способности имеются. Драко сказал, Вы варили эти зелья? Пусть не уровень Мастера, но качественная работа. У гоблинов проверку крови не делали?

— Зельеварения среди моих даров нет. У меня было много практики в больнице святого Николаса.

— Второй дар — целительство?

— Да.

— И Вы хотите уйти из магического мира?!

— Не совсем. Профессор, я в любом случае собираюсь стать врачом, но лечить болезни обычных людей интереснее, чем проклятия снимать. А с травмами у магов или с укусами волшебных существ даже стажер справиться может. Я вообще-то на врача учусь.

— Знаю, что учитесь. И что? Для целителя знание маггловской медицины — большой плюс. Будете разбираться в своей профессии лучше других. Будете знать не только как, но и почему. Все-таки у магглов подход к обучению более серьезный. Высшее образование включает в себя нормальную теорию и поставлено на поток, а маги, если им не повезло личного наставника найти, так и машут всю жизнь палочкой без всякого понимания.

— Вы тоже учились? Химик?

— Кем еще мне быть, раз уж я зельевар? На заочном. Времени посещать занятия у меня не было. И хроноворота, увы, тоже.

— О, раз Вы можете сравнить два мира, как думаете, почему в магическом мире нет психиатров? Магам не помешало бы. Почему легилименты ими не становятся? Кто лучше них смог бы понять своего пациента? Ведь есть проклятия, от которых сходят с ума, а легилименты в больнице только диагностируют сумасшествие. Или проверяют память, чтобы посмотреть, что вызвало болезнь. Максимум, обливиэйты снимают. Но кроме этого, ничего не лечат.

— Быть может, сами этим и займетесь? И не потребуется уходить в маггловский мир.

— Мм… я подумаю. Но у меня, в отличие от Луны, безболезненная легилименция получилась не сразу. Сейчас я научилась более или менее. Но сначала профессор де Флуа говорил, что я в чужих воспоминаниях скачу, как веселый кенгуру. И я до сих пор не могу своими чувствами вызвать аналогичные у пациента, как умеет Луна.

— Профессор де Флуа не только Вам про кенгуру говорил, — улыбнулся Снейп.

Ей-богу, нормально улыбнулся, а не криво ухмыльнулся, как раньше. Купи козу дементора, продай дементора — и прочувствуй всю радость жизни. На контрасте.

— Если профессор де Флуа Вас с кенгуру сравнивал, он Вам сильно польстил, — заявила я вредным голосом.

— Это почему?

— Да Вы… да Вы… взрывопотам с огнеметом!

— Чем взрывопотам держит огнемет? И зачем, если он сам как огнемет? — поинтересовался Снейп.

— Уговорили, Вы как взрывопотам без огнемета. И все равно, не быть Вам маго-психологом, — сказала я печально.

— Какая потеря, — иронично поддержал меня профессор.

— А все потому, что Вы людей не любите. Вам бы в лаборатории сидеть и создавать что-то гениальное. И раз в пару месяцев выходить к людям с очередным открытием. А Вы зачем-то учителем стали!

— Мое мнение в этом вопросе никто не спрашивал.

— Что ж, теперь все, кто за Вас решал и мнение не спрашивал, уже на том свете, — бодро ответила я, — Чем займетесь?

— Был у меня ряд задумок, до которых при работе в школе годами руки не доходили. Уеду из этой проклятой страны, оборудую лабораторию и займусь, наконец, чем-то более осмысленным, чем обучение необучаемых баранов простейшим зельям, — после паузы добавляет, — и помогу мисс Лавгуд получить мастерство после окончания Хогвартса. Один ученик — это то, что я могу пережить.

Я улыбнулась.

— Звучит неплохо.

— Хотя все же странно… Я так и не понял, что там в итоге с Поттером.

Сказать или не сказать? Или пусть живет спокойно? Все равно он сейчас не помощник.

— Вы же сами говорили, что создание крестража — довольно кропотливый ритуал. И сколько бы ни осталось души, вряд ли он создался бы случайно. Директор Дамблдор умным человеком был, этого у него не отнимешь, но все иногда ошибаются. Может быть, Авада Кедавра в лоб дает похожий эффект? Никто никогда не изучал магов, выживших после Авады.

— Очень надеюсь, что Вы правы. Иначе окажется, что зря вы меня освобождали. Откаты от противоречащих друг другу клятв меня добьют быстрее, чем дементоры.

— А что это были за клятвы? Если не секрет?

— Теперь, вероятно, нет смысла скрывать. Я давал обет директору Дамблдору, что буду защищать Поттера от Темного Лорда. И ему же клялся, что сделаю все, что он попросит, — в голосе слышится горечь, — да только перед своей смертью Альбус признался, что Поттер в любом случае должен умереть. Иначе не уничтожить крестраж. И Альбус попросил меня помочь Поттеру в уничтожении всех крестражей Волдеморта.

— То есть, директор сознательно обрек Вас на смерть? В очередной раз убеждаюсь, что он добрейшей души человек.