Вторую жизнь не выбирают (СИ)

— Прости, мальчик мой, у меня не было другого выбора. Когда я нашел тебя, плачущего в кроватке, рядом с телом твоей матери, я понял, что именно ты тот ребенок из пророчества. И что Волдеморт вернется за тобой. Мне очень жаль, но он еще в тот вечер отнял у тебя шанс прожить долгую и счастливую жизнь. Ты лишь получил отсрочку.

— Почему же Вы мне сразу не сказали? Разве я не заслуживал знать?!

— Прости, я не смог. Ты был таким юным. Спешил жить. Разве я мог отобрать у тебя радость и надежду? Отравить твою душу знанием, что твоя гибель неизбежна? Я просто хотел, чтобы ты был счастлив. Столько, сколько сможешь.

Дамблдор говорил долго, и казалось, мог объяснить благими намерениями вообще любую чушь и гнусность. Гарри прервал директора криком. Он спорил, обвинял, доказывал…

— Ты так цепляешься за жизнь, что готов ради этого дать погибнуть сотням магов. Но ради кого ты не хочешь пойти дальше? Ради семьи, друзей? — ласково спросил Дамблдор, — а как же твои родители?

Вокруг директора стали возникать знакомые люди. Сириус, Рон, Джинни… Гермиона. Господи, ну и мерзкие же у всех рожи! Точнее, выражение лиц. Вот оно как: «Смотреть, как на говно». На лицах написано презрение или даже откровенная ненависть.

— Ну здравствуй, дорогой крестничек, — со злой усмешкой говорит Сириус, — и тут от тебя покоя нет. Когда ж ты уже поймешь, что всем осточертело с тобой носиться? Вечно с тобой одни проблемы. Я с женой наедине побыть не могу, даже в медовый месяц тебя брать пришлось. Когда же до тебя, наконец, дойдет, что тебе давно пора свалить?

— Сириус, я… — начал Гарри.

— А что ты? — влезла Рита, — у Сириуса свои дети есть. А он все время с тобой возится и сопли подтирает, великовозрастный неудачник. Знал бы ты, как ты всех нас достал!

— Сириус…

Но ненастоящий Сириус обнимает жену и враждебно смотрит на Гарри.

— Что, Сириус? Ну что ты, прям как Нюниус, сопли распускаешь? Чего тебе еще?

— Неужели ты еще не понял, что с тобой возятся только из жалости? — влезает лже-Гермиона, — ты же совсем никуда не годишься. Я это поняла с первого взгляда, когда увидела тебя, беспомощного и жалкого, на вокзале. Ты самостоятельно вообще ни на что не способен, вот и приходилось нам всем по очереди с тобой нянчиться.

— Да не поймет он этого, Гермиона, — перебивает ее лже-Рон, — для Поттера весь мир вертится лишь вокруг него и только ждет, чтобы упасть ему в ножки в восхищении.

— Рон! Ты же знаешь, я никогда этого не хотел! — в отчаянии кричит Гарри.

— Ты! — с ненавистью продолжает Рон, — все в жизни получил незаслуженно! Просто так. Слава, наследство, сила — все упало к твоим ногам, а ты ради этого ничего не сделал. Да! Я завидовал. Знал бы ты, каково мне было все время жить в твоей тени. Мне всего пришлось добиваться самому, когда тебе все в руки падало! Девчонки бегали за тобой. А чем ты лучше? Думаешь, ты убил Волдеморта из своей детской кроватки? Да вранье! Тем более, он все равно жив. Слабак!

— Рон, ну что же ты, помолчи, — игриво вступает Джинни, — мне за этого лопуха еще замуж выходить, а ты мне все портишь.

— Джинни, ты же встречаешься с Дином? — Гарри зачем-то продолжает с ними разговаривать.

— Ну конечно, встречаюсь, — смеется Джинни, — поэтому и хочу выйти за тебя замуж, какой еще муж мне позволит творить все, что я пожелаю, и встречаться с другими мужчинами? А денежки твои мы с Дином найдем куда потратить, не переживай.

— Вы меня очень разочаровали, мистер Поттер, — МакГонагалл поджимает губы, — Вы совсем не похожи на своих родителей. Они были талантливыми учениками, а Вы…

— Урод! Паршивец! Никчемный неблагодарный мальчишка! — визжит Петунья, — лучше бы ты подох вместе со своей беспутной мамашкой!

Они обступаю Гарри со всех сторон. И говорят, говорят…

Гарри кружит в водовороте. Он оказывается в тесной каморке. На старом матрасе сидит мальчик, уткнувшись носом в свои разбитые колени. Он слегка раскачивается и всхлипывает.

— Боженька, забери меня к маме и папе! Я урод. Я никому здесь не нужен. Я только всем мешаю. У меня не получается, не получается быть не уродом! Зачем мне жить? Никто меня не любит. Пожалуйста, забери мне к себе, я не хочу тут оставаться!

Гарри замирает. Проходят минуты, а Гарри все стоит и прислушивается к маленькому мальчику.

— А ведь это правда, — тихо размышляет вслух Гарри, — я всегда это знал. Я всегда чувствовал себя ненормальным.

Иллюзия на матрасе замолкает и поднимает на Гарри заплаканные зеленые глаза.

— Тебя кто-нибудь любит? — шепотом спрашивает иллюзия.

— Я не знаю, — задумчиво отвечает Гарри, — раньше я думал, что любят… Но оказалось, в волшебном мире меня любят потому, что я мальчик-который-выжил, — грустно улыбается он, — а не потому, что я сам кому-то нужен. А Сириус меня любит, потому что я похож на отца.

— Меня любят мама и папа, — говорит маленькая копия Гарри, — но они умерли. Жалко, что их нет рядом.

— Да, мне тоже жаль.

— Ты хочешь их увидеть? Пойдем вместе? — мальчик шмыгает носом и протягивает Гарри руку.