Вторжение

— Много лет назад, когда угас этот нефтяной бум вокруг Северного моря, крупные фрахтовые компании стали испытывать отчаянную нехватку вертолетчиков для переброски артелей буровиков туда и обратно. Компания “Бристоу” могла взять опытного пилота и сделать из него не менее опытного вертолетчика за три месяца, правда, не неся при этом никакой ответственности за его подготовку. Договор о работе заключался в этих случаях минимум на два года, и это было единственным условием. Я нанялся к ним, прошел у них подготовку, но, к сожалению, мне не удалось полностью выполнить этот контракт.

Избегая взгляда Кэт, Калвер ладонью отбросил в сторону муху, жужжавшую у его головы.

— И оплата и условия были прекрасными, — продолжал он, — сама компания тоже. Никакого особого риска не было, поскольку при плохих погодных условиях полеты запрещались. Правда, порой мы все же попадали в аварийные ситуации: плохая погода время от времени застигала нас врасплох. В то самое утро я летел над открытым морем, и все поначалу было прекрасно: сияющее солнце, спокойная гладь воды, легкий ветерок. Думаю, если бы было иначе, никто бы из нас не уцелел.

Он снова надолго замолчал, и Кэт подумала, что Калвер передумал, решив не бередить рану. Он взглянул на девушку, словно прося ее о доверии, и Кэт дала его, придвинувшись вплотную и опустив голову на плечо Калвера.

— Загрузка в тот раз была полной, — продолжил наконец Калвер. — Двадцать шесть пассажиров — инженеры, монтажники, сменная медицинская “команда и все прочие были веселы, радуясь отличной погоде. Помню, солнце так ярко и весело освещало воду, будто под нами было всего-навсего огромное безмятежное озеро. Мы шли на высоте полутора тысяч футов по направлению к нужной нам нефтяной вышке. Вскоре мы были уже над ней. Я пролетел мимо и начал снижаться до необходимого уровня.

Кэт подняла голову и недоумевающе посмотрела на него.

— Извини, — сказал он. — Дело в том, что обычная процедура приземления к буровой вышке такова: сначала надо пролететь миль пять за нее, потом спуститься до двухсот футов и взять обратный курс. Предпочтительно, чтобы при этом ветер дул сзади. Вышка в это время подает сигналы локаторам. На расстоянии в одну милю изображение с экрана локатора исчезает. После этого можно уже полагаться на прямую видимость.

Все было нормально, никаких проблем — ни единой! Я все еще шел обратным курсом, уже выравнивая вертолет для посадки, как вдруг мы с ходу врезались в густой морской туман.

Калвер затрепетал, тело его напряглось. Кэт крепко обняла его.

— Это случилось неожиданно, но причин для тревоги не было. Я развернул машину и направился назад, спустившись еще ниже, чтобы держать в поле зрения море. Мне следовало бы подняться над кромкой тумана, но я был уверен, что мы находимся где-то рядом с вышкой и вот-вот выйдем из тумана. Но, видишь ли, направление тумана переменилось, и он двигался в ту же сторону, что и мы, — вот почему он возник перед нами так внезапно. И в результате я безо всякого предупреждения остался вообще без всего, на что можно было бы положиться. Короче — я промахнулся.

Конечно, я должен был включить пилотажные приборы, но я был твердо уверен, что интуиция меня не подведет и мы выберемся из тумана. Все, что я мог предпринять, — это поддерживать постоянную высоту. Управление Гражданской авиации на подобные случаи имеет даже специальный термин — “дезориентация пилота”, то есть когда летчик испытывает непреодолимую тягу больше верить своим ощущениям, чем показаниям приборов. Говорят, это явление распространено даже среди самых опытных экипажей. В общем, выходит, что моя глупость стоила этим людям жизни.

— Стив, ты не должен винить себя. — Она дернула его за воротничок, словно пытаясь вбить в него здравый смысл.

— Нет, должен, и я виню, — ответил он спокойно. — Каждый летчик, потерявший свою машину и убивший своих пассажиров, а сам уцелевший, испытывает то же самое. Даже если никто не тычет в него пальцем. Это нечто такое, от чего никуда не спрячешься.

Кэт поняла, что спорить с ним сейчас бессмысленно.

— Расскажи мне, что же случилось дальше, — сказала она, и на этот раз Калвер продолжил свой рассказ без колебаний.