Вторжение

— В Новом Орлеане расположен один из самых больших портов мира, — продолжал Николет, блестя глазами за стёклами очков. — Почти такие же — в Мобиле и Галфпорте. Прекрасные города и посёлки к западу и востоку от Лейк-Чарльз, начиная с Огусты. И над величественной столицей в Монтгомери когда-нибудь взовьётся чёрный флаг с пурпурно-красным сжатым кулаком, сменив звёзды и полосы Конфедерации белого человека. Гамал, богатое государство с развитой промышленностью, будет торговать со всем светом, посылая свои корабли за семь морей. Данни Смит предвидит будущее, и когда-нибудь Гамал прославит его.

Джинни склонила голову набок, и один из золотых полумесяцев серёжки коснулся плеча.

— Да, о Гамале вы рассказываете куда как красноречиво. В ваших речах ангельские нотки.

Пожав плечами, он покачал головой.

— Но, Джинни, до всего этого ещё не менее полустолетия. Сегодня мы не в состоянии создать и сплотить такую нацию. Десятилетиями мы могли только поднимать бунты и проливать кровь. Джинни, пока ещё у нас, чёрных, нет столько знаний и умений. Нам нужны администраторы купцы, финансисты, капитаны индустрии, предприниматели и учёные, инженеры и техники, которые могут управлять этим механизмом, Да во всей Америке сегодня не наберётся и тысячи чёрных, которые способны управлять хоть одной областью промышленности. Например, нефтяной. А нам нужны миллионы специалистов.

Помрачнев, Джинни укоризненно посмотрела на него.

— Вас снова понесло в сторону. Почему вы не можете придерживаться одной и той же точки зрения?

— Потому что я говорю о фактах, — ответил Николет. — Я слушал вас вчера по телевизору и согласен с каждым вашим словом. И сегодня Ч. Ф. имеет право взывать к справедливости для чёрных, требовать возмещения за прошлые страдания и заметного участия в управлении промышленностью. Мы хотим, чтобы в правление «Эмпайр» вошли два наших человека, и чтобы в пенсионном фонде профсоюза водителей начал работать чёрный экономист. Мы должны осваивать эту науку. — Он стукнул кулаком по ладони. — Нам необходимо получать образование. Мы должны становиться менеджерами, банкирами, специалистами по работе корпораций, учёными. В игры белого человека мы должны играть лучше, чем он сам. А потом, когда мы будем готовы…

Николет вскочил со стула, 140 фунтов страсти и горения, и ткнул в неё указательным пальцем.

— А когда чёрные будут готовы, они не станут ни просить, ни торговаться из-за Гамала. Они просто пойдут и возьмут его. У них будет оружие. И мозги. — Он сделал театральную паузу и вскинул руки, давая понять, что готов принести себя в жертву. — Но всё это достанется нашим внукам. Мы должны тщательно и продуманно подготовить их будущее. А сегодня мы не имеем права думать о себе — включая желание напугать белых до полусмерти, чем мы сейчас и занимаемся.

Джинни не сводила с него глаз, пока Николет продолжал.

— Сегодня же стремление Данни Смита к Гамалу самоубийственно. Мы не сможем управлять им, пусть даже он нам достанется, но этого не произойдёт. План Смита предполагает захват тысяч домов в белых пригородах — под аккомпанемент требований о Гамале. Джинни, это повлечёт за собой груды чёрных трупов. Приверженцы Дана говорят «возьми десять», но за каждую такую десятку мы расплатимся сотнями жизней. И чёрным суждено будет и дальше гнить в своих гетто — со своими мозгами, с их смелостью и отвагой. Чернокожих будут убивать тысячами. Оставшихся в живых загонят за колючую проволоку концентрационных лагерей. Взгляните правде в лицо, Джинни. Путь, по которому ведёт Данни Смит, продиктован сумасшествием. Он отбросит нас, как минимум, на сто лет назад, пока мы будем приходить в себя.

— Вы экономист, — мягко возразила Джинни, — а не военный человек. И похоже, вас главным образом волнует Уолл-стрит.

— Перефразируя старое изречение, скажу, что будущее чёрной Америки слишком важно, чтобы им занимались генералы, — ответил он. — И кстати, даже генералов у Ч. Ф. нет. У нас есть несколько толковых офицеров, включая лучшего из них, майора Говарда Андервуда, который в данный момент рядом со Смитом. Но Андервуд — не гений. Он решителен и умён, это да, но его нельзя считать великим стратегом. Кроме того, он находится под буквально гипнотическим воздействием Данни. И на этом критическом этапе я бы не полагался на его суждения.

Джинни сложила руки на коленях. Плечи её опустились, и теперь во взгляде было какое-то отстранённое грустное выражение.

— Так что вы хотите от меня, Ал? Почему вы попросили этого мальчика привести меня к вам?