Вторжение

2) Безумие - спутник и проклятие любого Гения. Выражается в эксентричном поведении, психической неуравновешенности, и/или, в непрогнозируемых припадках, при которых гений входит неконтролируемый транс. В таком трансе Гений обладает силой ис коростью, заметно превышающими способности обычного человека. трансы так же характеризуются повышенной агрессивностью и крвоожадностью. Контролировать себя в такие моменты Гений не в силах.

3) Устройство Вероятностей - изобретение Константина Ангела. автор полагает, что предназначение данного механизма понятно, исходя из его названия. если же нет, что ж, в дальнейших главах оно будет описано более подробно.

Глава 7. Ольга

До войны из города на запад шли три автомобильные дороги и железнодорожная колея. Сейчас блокирующие город военные Директории перегородили две из трех дорог оборонительной линией с окопами и дзотами, оставив для сообщения только шоссе, проходившее мимо старого замка Альдо, защищающего дорогу своими многочисленными пулеметными гнездами и малокалиберными орудиями. Дорогу здесь перекрывало такое же импровизированное КПП, как и на въезде к позициям республиканцев, только вместо одинокого броневика шлагбаум стерегли два гусеничных средних панцера из довоенных склавийских поставок.

Высокий майор в неестественно чистом мундире нагнулся к окну автомобиля. Увидев Урути, он кивнул и что-то сказал своим. Из-за панцеров стремительно вынырнул юркий военный автомобильчик-проводник. Кортеж Урути двинулся следом без всякого досмотра.

– Галантно, – процедила Урути, сплюнув, – приятно, когда твой город бомбят такие милые галантные мальчики, не правда ли, Снорри?

Бьорсон промолчал. Дорога была прямой, как стрела, и автомобиль быстро продвигался в глубь порядков мятежников. Несмотря на ночь, на позициях Директории было оживленно. Многочисленные грузовики, рыча моторами, возили во все стороны какие-то грузы, группы солдат, подчиняясь рычащим командам офицеров, двигались короткими перебежками от грузовиков к небогатым крестьянским постройкам, сейчас, видимо, переоборудованным под склады.

– Это всё выглядит, как подвоз боеприпасов из тыла к линии фронта, – проворчал норжец, – ты не думала, что Романо просто арестует тебя сейчас к чертовой матери и начнет ночное наступление?

– Это ничего не даст, – ответила генерал. – Хименес и без меня отобьёт любую атаку, а потом казнит заложников.

– Заложников, – задумчиво проговорил Бьорсон, – ну да, как же я забыл, с кем я сейчас разговариваю. Ты всегда была такой предусмотрительной, Лаура. И во сколько ты оценила свою голову?

– В тысячу чужих, – ответила безмятежно Урути. – В Асанье осталось ещё немало предателей, жаждущих обрести на своём плече крепкую руку Директории. Романо знает, что в случае моего ареста минимум тысяча человек вместо руки на плече ощутит петлю на шее.

«Заложники», «предусмотрительность», «петля на шее», – Ольга поняла, что дрожит. Дрожит не от страха, а от омерзения. Эта стареющая женщина на переднем сиденье автомобиля была настоящим чудовищем. Как вообще можно было ставить кого-то подобного во главе тысяч вооруженных мужчин? Она же ненормальная! Ненормальная…

Автомобиль въехал в контролируемый Директорией городок. Кажется, это был Сан-Валентино. В лицо Ольге тут же ударил запах разложения. На стоящих вдоль дороги фонарях качались подвешенные на веревках тёмные фигуры. Некоторые фонари, работающие несмотря на военное время, ясно показывали, что именно на них подвешено.

– Крестьяне, – усмехнулась Урути, – асаньские крестьяне не в восторге от мятежа, и наши славные мальчики наводят порядок, как умеют. Я слышала, что повешенных здесь меняют каждую неделю по понедельникам на рассвете.

Усилием воли Ольга проглотила гадкий горячий ком, что попытался выскочить из желудка. Звери! По обе стороны линии фронта в штабах сидят оскаленные звери, алчущие человеческой крови! Верховное Существо, дай разум склавийцам никогда не повторять такое у себя дома! Пожалуйста, дай разум!

Автомобиль въехал на центральную городскую площадь. Воздух здесь приятно пах цветами, огромные букеты которых висели здесь повсюду. Водитель остановился у трёхэтажного каменного дома, над которым возвышалась аккуратная башенка со старинными часами. Въезд к зданию преграждали ставшие уже привычными шлагбаумы и колючая проволока.