Вторжение

— Можешь остаться здесь на ночь. Я тут часто сплю. Единственное место, где чувствуешь себя в полной безопасности, как в маленькой цитадели.

Шэннон закрыла глаза.

— Снег идет. Я вижу в уме, как под холодным ветром кружатся хлопья. От них веет таким одиночеством. — Ее бледное лицо почти сливалось с цветом комбинезона.

— Отныне одиночество тебе не грозит, Ты войдешь в нашу группу.

Запомнит ли она? Другие не запомнили — никто, кроме Арнольда, чья любовь оказалась достаточно сильна, чтобы преодолеть постгипнотическую суггестию, «Ты ничего не вспомнишь, — внушал он ей, — если сама не захочешь».

— Мне опять холодно, — пробормотала она. — Чуть-чуть…

— Дай я тебя согрею, — сказал он и потянулся к выключателю.

Шэннон запомнила.

4

Эдинбург, Шотландия, Земля

7 апреля 1994

Джеймс, Джин и Нигель набросились на сандвичи с привычной для адептов ВЭ прожорливостью, и только Алана Шонавон, не замечая стоящей перед нею тарелки, задумчиво смотрела из окна паба на знаменитую статую собаки, уныло съежившейся под дождем. Какой-то японский турист бестрепетно щелкнул камерой и поспешил вдоль по улице. Две монахини под одним зонтом направлялись к дверям паба перекусить, старик в черном дождевике, размахивая полиэтиленовым пакетом, неторопливо двигался к воротам церкви.

Алана вздохнула и налила себе немного чаю в чашку.

— Неужели ты будешь его пить? — спросил Нигель. — Он же остыл совсем!

Обхватив чайник обеими руками, он вперил в него пристальный взгляд и торжествующе усмехнулся, когда из носика вырвалась струя пара.

— Какой утилитарный талант! — заметила Джин Макгрегор. — С таким мужем в доме не нужны ни микроволновая печь, ни электроодеяло.

Нигель наполнил чашку Аланы.

— Вот и я то же самое твержу этой прелестной леди, да все без толку.

— Милый мой, я на роль жены не подхожу, — с отсутствующим видом проговорила Алана.

— Чушь! — откликнулся Нигель. — Я не из тех, кто легко сдается. Так что пей свой чай и ешь сандвичи, Набирайся сил для нового полета в Даллас. Наверняка формула сверхзагадочной кожи спрятана там, в доме субподрядчика-изготовителя.

— Скука! — Алана отхлебнула чаю. — Пять месяцев ищем эту формулу. Ну почему упрямые янки просто не передадут ее русским, вместо того чтобы почем зря гонять нас с Тамарой? Как будто у оперантов других дел нет!

— Они проводят эксперименты, — сказал Джеймс. — Испытывают наши возможности и нашу смелость. Классический американский вариант «Не влезай, убьет!». Держу пари, формула спрятана в свинцовом ящике, заперта в бронированный сейф, опутанный колючей проволокой, сквозь которую пропущен ток. И вся эта хреновина находится под непроницаемым куполом на островке, посреди пруда с аллигаторами. Но мы ее найдем, несмотря на все препоны, и пошлем копии в Вашингтон и Москву по дипломатическим каналам. А затем известим мировую прессу и запишем себе еще одну победу в борьбе за мир во всем мире, дабы со спокойной душой ждать следующей конфронтации.

— Но ведь им, в сущности, наплевать на военные тайны друг друга, — жалобно возразила Алана. — Вопрос только в том, кто кого обойдет. От того, что они выбросили на свалку большую часть ядерного оружия, их жажда обладания миром ничуть не уменьшилась. А мы с нашими мирными инициативами играем в их шарады.

— Да ты, кажется, и впрямь ожидала мгновенного пришествия Золотого века! — иронически заметил Джеймс.

— Ну, во всяком случае, надеялась на какие-то изменения к лучшему. — Алана опять выглянула в окно. (Старик в черном дождевике настороженно озирался и перелистывал какую-то книжонку.) — Призрак ядерной войны между сверхдержавами больше не витает над нами, но застарелая вражда Востока и Запада никуда не девалась, а маленькие страны, как прежде, цепляются за свои раздоры. Война в Саудовской Аравии, война в Кашмире, война в Ботсване, война в Боливии…

— И мне уже не помолиться у Стены Плача, — добавил Нигель, — а твой чай опять остывает… Ну что ты нашла в этом старом бродяге?

— Странно, — сказала девушка, — в уме он напевает «Милостив буди… «. Мне отсюда видно, что он в страшном смятении, и я бы легко прочла его мысли, но из-за молитвы ничего не могу разобрать. Может, бедняга заблудился?

— Нормальные тоже изобрели способ ставить экраны, — вставила Джин, — любопытно, правда? Даже наши Кэти с Дэвидом к этому пристрастились. Сколько раз уж я за ними подмечала: телереклама, школьные стишки и прочая дребедень так и крутятся в хитрых маленьких умишках, а на самом деле явно замышляют какую-нибудь новую шалость.

— Будем надеяться, что их технику не переймут дипломатические круги, — хмыкнул Нигель.

— Уже переняли, если верить Дени Ремиларду, — отозвался Джеймс. — Но, к счастью, нормальные не способны долго удерживать что-либо в мозгу… Да, кстати, сегодня рано утром Дени сообщил мне важные новости. В Дартмуте на средства, свалившиеся с неба в дымовую трубу, открывается отделение метапсихологии. Дени возглавит его и получит полный статус профессора.

— Счастливчик! — вздохнул Нигель. — А наш университет только и думает, как бы сплавить нас какому-нибудь министерству. — И он пропел сочным тенором: