Вторжение

Дивизия десантировалась, выдвигалась на исходные рубежи и разворачивалась при полном бездействии афганских войск. Амин был абсолютно уверен, что Советская Армия явилась исключительно для его защиты. У него, по оценкам наших и западных специалистов, вполне хватило бы сил для организации обороны. К примеру, в Кабуле он располагал двумя верными ему танковыми бригадами, которых было достаточно, дабы воспрепятствовать выдвижению наших десантников. Более того, 27 декабря дворец охранялся всего лишь обычным дежурным нарядом, а отборная гвардия (две тысячи штыков) находилась неподалеку в казармах. Снаружи резиденцию охраняли переодетые в афганскую форму советские десантники из уже упоминавшегося батальона. 26 декабря дивизион многоствольных зенитных установок, обладающих большой огневой мощью, занял позиции на господствующих высотах вокруг дворца.

27 декабря в 19.30 начался штурм дворца и одновременно ряда правительственных и военных объектов в центре города. Разрушительный огонь грозных систем вначале сосредоточился на казармах, где находились гвардейцы. Их буквально разнесло в клочья. Можно считать, что эти люди и были первыми жертвами необъявленной войны. Уцелело всего несколько танков. Защитникам дворца все-таки удалось нанести некоторый урон атакующим: выстрелами из танков и гранатометов были сожжены два или три советских бронетранспортера, сколько погибло наших солдат и офицеров, мы не знаем. Убит был полковник Г. И. Бояринов, который, судя по ряду свидетельств, находился в первых цепях атаки.

В штурме участвовало большое число советских офицеров, как армейских, так и госбезопасности. Ворвавшись во дворец, они действовали по такой схеме: пинком ноги распахивали дверь, в комнату летела граната, а следом — автоматная очередь. В числе убитых оказались некоторые родственники Амина, жена министра Шах Вали, а дочь генсека была ранена осколками гранаты. Сам он, как утверждают, в нижнем белье выскочил из спальни на звуки выстрелов. Бросился по направлению к бару — и тут его настигла граната. Его добивали лежачего, беспомощного.

Гулябзой и небольшая группа оппозиционно настроенных к диктатору афганцев вошла во дворец «во втором эшелоне». По рации открытым текстом руководитель операции прокричал: «Главному — конец!»

Все было закончено.

Тело афганского руководителя тихо вынесли под покровом темноты из дворца и тайно захоронили. Никто так и не знает где. А если и знает, то молчит.

«НАПРАСНЫЕ ПОТУГИ»

Вернемся в декабрь 1979-го.

Ничто не указывало на подготовку вторжения советских войск в соседнее суверенное дружественное государство Разве что скупее становились вести ТАСС из Кабула. Впрочем, промелькнуло одно сообщение, привлекшее внимание искушенных аналитиков. 23 декабря «Правда» в заметке с характерным заголовком «Напрасные потуги» писала: «В последнее время западные, особенно американские, средства массовой информации распространяют заведомо инспирированные слухи о некоем «вмешательстве» Советского Союза во внутренние дела Афганистана. Дело доходит до утверждения, что на афганскую территорию будто бы введены советские «боевые части». Все это, разумеется, чистейшей воды вымыслы».

До ввода войск оставались между тем считанные часы.

Можно ли было этого избежать? Л. И. Брежнев сразу после начала военной акции в интервью той же «Правде» сказал о «непростом решении», о том, что мы-де не можем допустить превращения Афганистана в «империалистический военный плацдарм на южной границе нашей страны»...

Но — обратимся к фактам.

Из архива Генерального штаба ВС СССР:

«Я был приглашен к тов. Амину, который по поручению Н. М. Тараки высказал просьбу о направлении в Кабул 15—20 боевых вертолетов с боеприпасами и советскими экипажами для использования их в случае обострения обстановки в приграничных и центральных районах страны против банд мятежников и террористов, засылаемых из Пакистана.

При этом было заверено, что прибытие в Кабул и использование советских экипажей будет сохранено в тайне...

14.4.79. Горелов».

Резолюция тогдашнего начальника Генерального штаба Н. В. Огаркова: «Этого делать не следует».

«Тараки, а также Амин неоднократно возвращались к вопросу о расширении советского военного присутствия в стране. Ставился вопрос о вводе примерно двух дивизий в ДРА в случае чрезвычайных обстоятельств «по просьбе законного правительства Афганистана». В связи с этим заявлением афганского руководства было заявлено, что Советский Союз на это пойти не может...

19.7.79. Б. Пономарев».

«...В беседах с нами 10 и 11 августа X. Амин отметил, что использование войск в Кабуле против мятежников станет возможным после положительного решения советским руководством просьбы правительства ДРА и лично Н. М. Тараки о размещении в афганской столице трех советских спецбатальонов. 12 августа председатель службы безопасности Сарвари по поручению X. Амина просил нас об ускорении выполнения просьбы руководства ДРА о направлении советских спецбатальонов и транспортных вертолетов с советскими экипажами.

12.8.79. Пузанов, Иванов, Горелов».