Вторжение на Олимп : Вторая титаномахия (СИ)

- Эй, Эдип! - окликнул я его. - Говорят, незрячим ведомо многое, не знаешь ли случаем как пробраться на Олимп?

- Кто здесь? - насторожился старец. - И где я?

- Я - здесь.

- И что тебе надобно благородный Я на Олимпе?

- Хочу предстать перед лучезарными очами богов и....

- ...!!! - прервал меня Эдип. Что ж, его можно было понять. - Боги?! Да я их...!!! И еще...!!! А потом...!!! И так неоднократно!

- Здорово. Ну, так что, ты мне поможешь? - поинтересовался я, когда почтенный страдалец устало замолчал.

- ...! - тут же нашелся Эдип. - Сперва выведи меня отсюда!

И он простер костлявую длань.

Я отломил ветку и протянул ему.

- Это что, рука, да это... какая-то! - не унимался старец.

Мы пошли.

- Надобно двигаться вверх по течению ручья, - глубокомысленно пожевав губами, пояснил Эдип.

- Да какого ручья, их тут почитай десятки?

- ...! - продолжал гнуть свое мой попутчик. - Нет, второго такого ручья больше нигде нету.

И действительно, вскоре мне пришлось убедиться в правдивости слов старого провидца. Зловонные канализационные потоки обильно извергались из торчавшей из скалы под пещерой ржавой трубы.

- Вот, мы и на месте, дешевой гетерой буду! - провозгласил Эдип.

- Теперь спросим у мудрого Хирона, - предложил Эдип, как только наше обоняние пришло в относительную стабильность. - Он все знает. Эй, Хирон! - с видом легендарного патриарха старец воздел над сединами облаченные в рубище руки.

Немного погодя раздался унылый цокот копыт и из пещеры показался грустный лик:

- Ну, чего вам?

- Эй, ты чего, совсем позабыл правила гостеприимства? Моему другу нужно срочно на траханный - перетраханый Сциллой и Харибдой вместе взятыми Олимп. Ты слышишь, Хирон?

Кентавр полностью вышел из тени, в годах, но все еще сохранивший упругость в мышцах и ясность мышления, в руке он держал какой-то сверток.

- Не знаете, - спросил он печальным альтом, - никто ль в последнее время из знакомых вам не клялся ничем таким... ну... растаким... специфическим что ли, я имею в виду может ложная клятва и все такое...

- Ты что, Хирон, напился? - проникновенно поинтересовался Эдип. - А как же я? Про друзей, значит, забыл тварь ты лошадинозадая.

- Значит, не знаете? - еще более убитым голосом поинтересовался родоначальник лесного племени.

Я знал. Более чем кто-либо в этом поросшем бледными поганками и унавоженном сточными водами лесу. Знал также, что в скором времени у некоторых других полубогов тоже возникнут проблемы, но промолчал. Вздохнув, кентавр махнул свободной рукой на пещеру.

- Ход там.

- То есть, ты хочешь сказать, что...

- Вот именно, - бросил Хирон, скрываясь в подлеске. - Зевс частенько тайком выбирается с Олимпа побродить среди людей. Кого-то после этого находят беременным, кого-то вообще не находят. Что ж тут поделаешь - кто не без греха?

- Тогда идем! - нетерпеливо потянул меня Эдип.

Я сорвал занавеску с задней стены пещеры, и передо мной предстала обшарпанная и сильно загаженная кабинка лифта с разбитой лампочкой под закопченным потолком.

- Эй, сие что? - спросил Эдип, ощупывая разбросанный по пещере хлам.

Вернувшись на зов, я подобрал с пола потемневший от времени бронзовый короткоствольный автомат, и, проверив, сунул Эдипу.

- На, жми сюда, если что и будет тебе счастье.

- Но не сейчас, а если кого из злыдней повстречаешь, - едва успел добавить я.

Напрягшийся на курке палец ослаб, изборожденное невзгодами чело впервые за долгие лета разгладилось, и Эдип понимающе и даже как-то подловато улыбнулся.

- Уж нажму, попутчик, будь спок.

Да я и не волновался.

Поднимались мы долго. Кабинку раскачивало, скрипел канат, было темно и вонюче. Хотя, что ожидать от отхожего места огромного благородного кентавра? Эдип ворчал. Я строил планы.

Наконец мы оказались в заставленном метлами и лопатами чулане. Следя за тем, чтобы многострадальный старец не опрокинул громоздившиеся там стеллажи из ведер, тачек, ершиков, вантузов и тряпок, да прочего служебного инвентаря да сантехнического скарба, я осторожно толкнул входную дверь. По-счастью та оказалась не запертой. Мы оказались в галерее, тишину нарушал лишь доносившийся из закрытой двери напротив визгливый женский смех и монотонный мужской голос что-то невнятно бубнил. Старец негодующе сопел и царапался, поэтому я, вытащив обслюнявленный рукав хламиды из его попытавшегося извергнуть вселенскую хулу рта, строго-настрого наказал дожидаться моего возвращения и помалкивать. Затем я шагнул в комнату.

На шелковых подушках возлежал за род возлюбленный людской лихотерпимец Прометей. Был он небрит и сильно пьян, обрюзгшее тело в сальных пятнах и застарелых подсохших следах разврата громоздилось колышущимися горами жирной плоти. Лапища подобные двум варварским вареникам обнимали и тискали сразу троечку растрепанных андроидов женского пола, чаша с неразбавленным вином стояла на широкой груди, а встроенный в спинку ложа жидкокристаллический монитор передавал непристойные фрески самого низкого пошиба.

- Пошли вон! - приказал я, вкладывая в слова ультразвуковую команду перепрограммирования.