Вторжение. Смерть ночи

— Послушай, тебе лучше сразу усвоить кое-какие правила. Ты не можешь выходить за границу лагеря без разрешения. Ты не можешь заходить в мужскую часть лагеря. С мужчинами можно встречаться только у общего костра и в том месте, которое предназначено для приготовления пищи и для того, чтобы поесть. Здесь у нас много работы, и ты должна помогать.

— Извини, — напряжённо ответила я. — Мне никто об этом не сказал.

Осознавая, что держусь слишком пассивно, я всё же не имела сил противоречить ей. Воинственный дух покинул меня. Он сбежал в тот самый момент, когда мы оказались в окружении взрослых. Я как будто снова стала восьмилетним ребёнком. И удивляться тут нечему. Нам ведь какое-то время пришлось жить самостоятельно, а мы не были к этому готовы. И вот наконец я смогла выключить мотор. Мне теперь хотелось забиться в какую-нибудь норку и сидеть там. Поэтому я ничего не имела против того, чтобы пойти на компромисс ради того, чтобы остаться с этими людьми, и, уж конечно, не хотела восстанавливать их против себя. Я подмигнула Ли и пошла за девушкой к кухонной площадке, где та сунула мне в руки чайное полотенце.

Похоже, я пропустила завтрак, и вид остатков пищи, плававших в грязной серой воде, вызвал у меня тошноту. Но я безропотно принялась вытирать вымытую посуду, а потом развесила полотенца на верёвке за палаткой. После этого отправилась искать остальных.

9

Два дня спустя мы присутствовали на назначенном майором Харви собрании. Я сидела позади, от Фай меня отделяли моя соседка по палатке, Шарин, и соседка Фай — Давина. Робин сидела через два ряда от меня, а мальчики оказались в первых рядах. Вообще, всё мужское население лагеря сидело впереди, а женское — сзади. Майор Харви стоял на пеньке, справа от него был капитан Киллен, а слева — миссис Хофф.

За прошедшие два дня я только раз поговорила с остальными членами нашей группы, и разговор был коротким и неестественным. Нас вынуждали чувствовать себя так, словно мы делаем нечто нехорошее, просто разговаривая друг с другом. Шарин целыми днями болталась где-то рядом со мной. Я ощущала себя кем-то вроде парашютиста, а она была моим парашютом. С одной стороны, я её ненавидела, но с другой — вроде уже и привыкла к ней, начала зависеть от неё в мелочах.

«Шарин, как думаешь, может, мне лучше спать головой в ту сторону? Шарин, а эти джинсы не пора стирать? Шарин, мне положить картошку в синюю тарелку?»

Она была крупной девушкой, эта Шарин, и всегда ходила в чёрных джинсах, слишком тесных для неё. Как и многие женщины здесь, она сильно красилась. Пыталась она накрасить и меня, но я не могла представить себя с косметикой на лице. Это было бы слишком неестественно, неправильно в наших условиях.

Единственным решением, которое мы приняли на второй вечер нашего пребывания в лагере после коротких переговоров, было то, что двое из нас на следующее утро должны отправиться за Крисом. А час спустя после принятия этого решения я случайно заметила, как майор Харви пробирается между деревьями к своей палатке. Я подумала, что неплохо бы сообщить ему о нашем замысле, и потому перехватила его.

— Извините, майор Харви, можно с вами встретиться?

— А мне показалось, что ты уже здесь.

— Простите?

— Ты смотришь прямо на меня, так что я предполагаю, ты меня видишь. Или, может быть, здесь темнее, чем мне казалось.

Я стиснула зубы. Его пристальный взгляд сконцентрировался на мне и тут же скользнул в сторону.

— То есть я могу с вами поговорить?

— Валяй.

— Дело в том, что в нашем лагере остался один наш друг, Крис, так что завтра утром мы с Гомером хотели сходить за ним. Это не займёт много времени. Мы вернёмся к чаю.

Последовало долгое молчание. Мне вдруг показалось, что тьма вокруг сгустилась. Я больше не могла рассмотреть лицо майора: его глаза превратились в тёмные впадины.

Наконец он коротко произнёс:

— Иди за мной, — тут же развернулся на месте и быстро зашагал к своей палатке.

Я поспешила за ним, а потом стояла перед столом и ждала, пока он усядется и зажжёт свечу. Мне он сесть не предложил. Мигающий огонёк свечи заставил плясать тени на его лице. Иногда, если майор шевелился, что-то вспыхивало в его глазах, но по большей части он сидел как каменный.

Только когда свеча разгорелась, он заговорил:

— Что я вам говорил, тебе и твоим друзьям, на этом самом месте, всего сутки назад?

— Ну... э-э... что здесь ситуация не такая сложная, как в Виррави, и что вы взорвали какие-то электротрансформаторы, ну и вообще о военных делах. — Я вдруг сообразила, почему майор так зол. — О военном порядке.

— Именно. Военный порядок. А что это означает на практике?

— Ну, мы должны выполнять приказы и всё такое.