Вторжение. Смерть ночи

— Те люди на дороге, капитан Киллен и остальные... Мы ведь только что видели, как убили больше десятка человек, ты это осознаешь? Мёртвые, убитые, изрешеченные пулями тела... А Шарин, Давина, Оливия... Могу поспорить, их тоже убили. До того как всё это началось, я ни разу не видела мёртвых. Только животных на дороге. И нашу морскую свинку — когда она умерла, я плакала целый день. А теперь как будто всё умирает.

— Хотелось бы мне знать, куда подевался Крис.

— Это странно.

— Ты знала, что он много пьёт? — спросила я.

— Что значит — «много пьёт»?

— Ну, каждый раз, когда ему удавалось раздобыть спиртное, он, думаю, напивался в одиночестве.

— Это нам ничем не поможет, — покачала головой Фай.

— Когда мы напали ночью на колонну грузовиков, он, мне кажется, сильно испугался. А когда мы уходили, он был пьян уже в десять утра.

— К чему ты всё это говоришь?

— Не знаю, — ответила я. — Но мне это не понравилось. То, что он делал за нашими спинами.

— Ты считаешь, Крис алкоголик?

— Нет, не совсем так. Но думаю, с этим у него проблемы. Он странный парень, и с ним нельзя общаться так же, как мы общаемся друг с другом. Тебе не кажется, что с ним всё труднее поговорить?

— Да, но с ним и раньше было нелегко общаться. В школе он всегда держался сам по себе.

— И всё равно он интересный, — сказала я. — Так хорошо пишет. Наверное, он гений.

— Конечно! Но мне его никогда не понять.

— Если бы тебе пришлось выбрать человека, с которым ты хотела бы остаться здесь, кого бы ты выбрала?

— Мою маму, — вздохнула Фай.

— Нет, кроме родственников.

— Ну... Корри и Кевина, конечно.

— А кроме них?

— Наверное, Алекс Ло.

— Алекс? — удивилась я. — Она такая врунья.

— Нет, неправда. Ты просто никогда не пыталась познакомиться с ней поближе.

— Да она меня ненавидит!

— Ничего подобного. Тебе кажется, что все тебя ненавидят.

— Нет, не кажется. Все девчонки в школе! И все мальчики. И все учителя. А больше никто.

— Значит, мистеру Уайтлоу ты нравишься?

Мистер Уайтлоу был школьным вахтером, и уж он-то действительно меня ненавидел, потому что я однажды нажаловалась на него — он подсматривал за девочками в раздевалке. Ему просто повезло, что его тогда не уволили.

— Ох да, прости, о нём я забыла.

— А ты кого бы выбрала? — спросила Фай.

— Мириам.

— Да... Она симпатичная.

Я наслаждалась этим разговором. Это был, похоже, первый нормальный разговор за сто лет. Будто мы ненадолго вернулись в прежнее время, до вторжения.

— А что ты думаешь о «Героях Харви»? — снова спросила я.

Фай немножко помолчала.

— Это было странно... Неужели майор Харви действительно работал в школе?

— Очевидно.

— Но где же он раздобыл военную форму?

— Кто знает? Может быть, в театральной костюмерной. Он состоял в армейском резерве, так мне говорила Оливия, но майором не был.

— Мне нравилась Оливия.

— Да, она вроде ничего была, — кивнула я.

— А как насчёт Шарин?

Я ответила не сразу — вспомнила, что Шарин, скорее всего, уже мертва, и от этого мне было труднее сформулировать, что я думала на самом деле.

— Она, в общем, была не такой уж плохой. Я хочу сказать, конечно, она не стала бы мне лучшей в мире подругой, но она мне почти нравилась. Я вроде как зависела от неё.

— Да-а... — пробормотала Фай. — А всё-таки странно было снова оказаться среди взрослых. Приятно, но странно.

— Ничего хорошего там не было. Они нас считали совсем зелёными. И не давали нам ни единого шанса. Меня это раздражало. Мы сделали вдвое больше, чем они, а «Герои» с нами обращались, будто мы едва научились вытирать тарелки. Знаешь, миссис Хофф не разрешала мне греть воду в сковороде, чтобы отмыть её, потому что была уверена — я обожгусь! И всё это время майор Харви сидел и болтал о том, какие они крутые ребята и как они отлично вооружены! А нас всего шестеро, оружия практически нет, но мы действительно сделали нечто важное, такое, что принесло пользу!

— Ну да. Но взрослые... Они ведь всегда такие.

— А ты хочешь повзрослеть?

— Да, конечно! К чему ты клонишь? — не поняла Фай.

— Ну, я всегда думала, что взрослые выглядят такими несчастными и подавленными из-за того, что жизнь так сложна и проблем слишком много. И они как будто постоянно отгораживают нас от мира. В нашем возрасте тоже, конечно, не сплошь веселье и тоже есть свои проблемы, но вряд ли они такие серьёзные...

— Мы просто должны хорошо делать, что положено, вот и всё, — сказала Фай.

— Ну да... но они в нашем возрасте, наверное, точно так же рассуждали.

— Ты начинаешь чересчур много думать о собственной жизни.

— Нам бы проявить побольше интереса раньше. Помнишь, Кевин как-то спрашивал, какие соглашения есть у нашей страны с другими государствами? Никто из нас не имел об этом ни малейшего представления. Мы не должны были оставлять всё политикам.

— Политикам! — воскликнула Фай. И вдруг рассердилась: — Это же мразь! Подонки!

Я хихикнула:

— Фай, для тебя это уж слишком энергично!

— Те радиопередачи... Да меня просто тошнит от них!