Вторжение. Смерть ночи

Я снова задумалась о том, как дела у Корри и Кевина. Бедняга Кевин. Я представляла, как он сидит на территории ярмарки, глядя сквозь проволочную ограду и представляя нас в Аду, по-прежнему пребывающих на свободе. Наверное, он нам завидовал, желал оказаться рядом. Но нам тут было не так уж хорошо. Меня всегда учили, что самое главное в жизни — свобода, но оказалось, что всё не так. Уж лучше сидеть на привязи рядом с людьми, которых любишь, чем в одиночестве бродить на свободе.

Ещё я думала, что нам следовало бы составить некий список потерь, список тех, с кем мы расстались, — с Корри и Кевином, а теперь, может быть, и с Крисом... А возможно, в списке скоро появятся и другие имена. Наверное, именно эти мысли заставили меня так разозлиться, когда я обнаружила, что Гомер составляет свой список. Он стоял возле большого старого эвкалипта, аккуратно вырезая на нём вертикальные метки.

— Что это ты делаешь? — спросила я.

— Подсчитываю, — ответил Гомер.

— Подсчитываешь? Что?

— Потери, нанесённые нами.

Я не поверила собственным ушам:

— Ты имеешь в виду людей, которых мы убили?!

— Ну да, — кивнул Гомер, однако он уловил ярость в моём тоне и как будто слегка занервничал.

— Да ты, наверное, просто шутишь! Ты, безмозглый идиот, что себе думаешь, это футбольный матч?

— Эй, Элли, успокойся, что тут такого?

— Гомер, тебе ведь даже спорт никогда не нравился, а теперь ты превращаешь худшее в нашей жизни в какую-то чёртову игру!

— Ладно, ладно, успокойся! Не буду, если тебя это так злит.

Гомер явно почувствовал себя виноватым, когда начал осознавать, что его идея не из лучших. А я так расстроилась, что даже говорить не могла. И помчалась прочь. Нет, ну надо же, Гомер проявлял такую сообразительность, так умел взять на себя руководство, а потом вдруг делает такое! Конечно, это история его жизни... Но хотя с самого начала вторжения Гомер был молодцом, сейчас он доказал, что вполне способен на глупости. Я так переживала из-за смертей и разрушений, которые мы видели и к которым были причастны, что даже вообразить не могла, будто кто-то может смотреть на всё иначе.

Не знаю...

От огорчения я не сразу заметила, что кто-то встал у меня на дороге. Это был Ли. Он схватил меня за руку:

— Эй, Элли, спокойнее, спокойнее! Что случилось? — спросил он.

— Ох, да этот чёртов Гомер! Он меня злит и вообще ведёт себя по-детски, хуже, чем обычно!

Ли всё ещё держал меня за руку, и я немного повернулась, чтобы прижаться к его груди. Похлюпав носом, я задала Ли тот же вопрос, который задавала мне Фай:

— Что с нами будет, Ли?

— Я не знаю.

— Не надо так говорить! Так все говорят! Я хочу, чтобы ты был не таким, как все!

— Я и есть не такой. Я убийца.

Я почувствовала, как при этих словах по телу Ли пробежала дрожь.

— Нет, Ли, ты не убийца.

— Хотелось бы мне в это верить. Но слова ничего не меняют.

— Думаешь, это было неправильно?

Ли молчал так долго, что я подумала: мой голос, наверное, прозвучал слишком тихо, потому что я прижималась к его груди. И хотела уже повторить вопрос, но Ли меня перебил:

— Нет. Но я напуган тем, что во мне прячется нечто, заставляющее меня поступать именно так.

— Слушай, той ночью так много всего произошло... Может, такого больше никогда и не будет. Но кто угодно слегка свихнётся после того, что ты видел.

— Но может, если уже сделал такое однажды, будет легче сделать это в следующий раз?

— Я тоже это сделала, — напомнила я.

— Да. Не знаю почему, но мне кажется, ты сделала иначе. Крис мне рассказывал, в каком жутком состоянии был тот парень. И вообще, ударить ножом — это не го же самое, что выстрелить. — Я не ответила, и Ли, немного помолчав, продолжил: — Ты много об этом думаешь?

И тут я заплакала, зарыдала так, что мне казалось, будто мои лёгкие вот-вот вырвутся наружу. Я сто лет не могла успокоиться. Удивительнее всего было, что Ли просто обнимал меня, будто готов был ждать вечно. А я наконец-то сумела рассказать о своём дневном кошмаре.

— Мне постоянно кажется, что огромная тень нависает надо мной, тянется до самого неба. Из-за неё всё становится тёмным. Она постоянно меня преследует...

Когда я немного успокоилась, мы прошли дальше. Я крепко держалась за Ли, хотя из-за этого по узкой тропе идти было трудно. Потом мы сели на какой-то камень. По моей руке ползал крошечный паучок; увидев тонкую линию паутины, связавшую меня с ним, я поспешила опустить его на землю.

— Паучок-прыгунок, — сказал Ли, наблюдая за мной.

Я улыбнулась.

— Думаешь, я поступил неправильно? — спросил Ли, продолжая смотреть на паука.

— Не знаю. Спроси Робин. Спроси Гомера. Спроси кого угодно, только не меня.

— Но ты вроде всегда знала, что правильно, а что нет, — проговорил Ли.

— Что-что? — Я взяла его под руку и недоверчиво заглянула в глаза. — Что ты сказал?

— А разве не так?

— Ли, я столько же знаю о добре и зле, сколько вон тот паук!

— Ты серьёзно? Ты всегда выглядишь такой уверенной.