Вторжение. Смерть ночи

Должно быть, Ли это сказал просто так, чтобы подбодрить меня, потому что он сунул руку под одеяло и коснулся моей спины. Ох, спасите, подумала я. Что я вообще тут делаю? Папа постоянно говорил мне о тонкой грани между допустимым и недопустимым, и я боялась, что сейчас как раз эту грань и перехожу. Мне не хотелось останавливаться, но я думала, что, наверное, лучше нам это сделать, и ещё думала, что могу пожалеть, если не остановлю Ли вовремя. Но всё это было так приятно... Чёрт побери, подумала я, откуда он знает, что мне нравится? Гадая, подействуют ли на него так же мои прикосновения, я для эксперимента провела пальцами по его боку, насколько осмелилась далеко... но, вообще-то, не слишком далеко. Казалось, кожа Ли покрылась мурашками, когда я к ней прикоснулась, и это волновало. Я приподнялась немного и потрогала его левый сосок. Стив мне говорил, что у юношей соски такие же чувствительные, как у девушек. Но тело Ли отличалось от тела Стива. Соски Стива были бледными и широкими, как будто у него на груди лежали два жареных яйца. Ли нравился мне больше. Его грудь была крепкой, соски тёмными, маленькими, как шляпки гвоздей. Когда я погладила левый, он тут же затвердел, так что я могла трепать его кончиком пальца.

— Ай-ай-ай! — выдохнул Ли.

— Это по-тайски или по-вьетнамски?

— Ни то ни другое. Это международное!

— Ха!

Моё одеяло крепко держалось спереди, но на спине болталось свободно, и ладонь Ли продолжала блуждать под ним. Я какое-то время лежала неподвижно, чувствуя себя виноватой из-за того, что позволяю Ли слишком много, но всё так же наслаждаясь его прикосновениями. Кожа у меня настолько разгорячилась, что я даже подумала: Ли вот-вот обожжётся. Я слегка отодвинулась от него, но не удержалась и немножко поиграла с его правым соском, так же как с левым. Потом опустила руку ниже, одновременно целуя Ли.

— Ты вообще собираешься остановиться? — спросила я.

— Конечно-конечно.

— Ты жуткий врун.

Немного отстранившись от Ли, я дала ему больше пространства для манёвра. А он, как бы совершенно случайно, сунул руку под одеяло спереди и в тот же момент крепко поцеловал меня, чтобы отвлечь. А я с лёгкостью отвлеклась. Я позволила его руке ласкать моё тело и решила, что если такое позволительно ему, то позволительно и мне. Я растрепала волосы Ли, чувствуя, как моё лицо краснеет всё сильнее и сильнее. Могла ли я остановиться? Хотела ли? Я уже знала ответы на эти вопросы, я их знала в тот момент, когда Ли вошёл в комнату.

— О боже, Ли... — пробормотала я, но как закончить фразу, понятия не имела.

Мои собственные руки уже забрались куда дальше, чем им следовало бы, до талии и ниже... Да и чёрт с ним, думала я. Пусть так и будет. Когда мы в последний раз были в этом доме, я постоянно куталась в клетчатый плед: именно тогда Ли впервые назвал меня гусеницей, «прекрасной сексуальной гусеницей». А теперь, снова превратившись в гусеницу, я стремилась вырваться из кокона одеял. Руки Ли уже прижались к моей попе, он слегка приподнял меня. Моя рука добралась до его бёдер так далеко, как только я могла осмелиться, но пока что ничего особенного не касалась. Это буквально завораживало: я ощущала нечто первобытное, я была полна алчности, решительности.

Я знала, что Ли смотрит на меня, и это слегка смущало. Впрочем, не слишком. Ему явно нравилось то, что он видел, а я втайне наслаждалась тем впечатлением, которое производила на него.

— А у тебя есть... — спросила я, чуть отворачиваясь в сторону. Мне не хотелось произносить это слово.

— Что? — спросил Ли.

— Ну, ты знаешь... презерватив.

— Ох, нет! — простонал Ли. — Только не это! Не сейчас!

— Ладно, ладно, — откликнулась я. — Всё в порядке, если тебе хочется обзавестись малышом.

— Чёрт, — выругался Ли. — А ты хочешь?

— Да! Ты вообще представляешь меня беременной?

Ли ненадолго задумался, потом сказал:

— Думаю, у Гомера найдётся несколько штук.

— И сколько тебе понадобится, как тебе кажется? — спросила я, хихикая в подушку.

Ли начал подниматься.

— Погоди! — окликнула его я. — Что ты собираешься сделать? Ты же не можешь просто пойти к нему и попросить.

— Я не настолько глуп, — ворчливо ответил Ли. — Они в его бумажнике, а бумажник в кармане брюк, а брюки в ванной комнате, сохнут.

Ли исчез за дверью, волоча за собой одеяло, а я лежала, улыбаясь в темноте. Я просто поверить не могла, что собираюсь это сделать. Я надеялась, что ничего не испорчу и это будет не слишком больно, а просто потрясающе... Я нервничала, но всё равно жаждала снова ощутить Ли, прижаться к нему всем телом. Его тёплые руки вызывали во мне фантастические ощущения. Я даже засмеялась вслух от изумления, недоверия и волнения. Казалось, прошли века до того, как Ли вернулся, но наконец он ввалился в комнату и упал на меня, сжимая в руке два маленьких пакетика.