Вторжение в Империю

Х_рд обернулась и посмотрела на свою пленницу, союзницу, возлюбленную. Эта женщина была способна воспринимать звуки даже за пределами риксского диапазона слышимости. Она могла взглянуть на небо и предсказать погоду на целый день. Когда х_рд охотилась на зайцев с помощью моноволоконного боло, Рана в первую же секунду определяла, какой из бросков окажется удачным, а какой обернется промахом. Она без труда вычисляла протяженность ледяных пещер, в которых они прятались в последние дни, стоило ей только посмотреть на трещины возле входа в эти пещеры.

Х_рд надеялась, что и насчет флайера Рана не ошибается. Эти машины летали быстро, но все же, на взгляд рикса, металл их обшивки был слишком хрупким для жестоких арктических морозов.

Рикс прибавила мощность реактивных моторов, подключила электромагнитный двигатель, и маленький флайер поднялся вверх и устремился к северу. Они летели туда, где угасало северное сияние. Х_рд щурилась от ледяного ветра.

Наконец-то она раздобыла средство, с помощью которого можно было атаковать центр связи и избавиться от назойливой погони имперских ищеек. Теперь они с Раной направлялись к самому полюсу, чтобы там продолжить свою одинокую миссию.

Чтобы дождаться приказа от Александра.

Рядовой

Рядовой Бассириц не понимал данных ему приказов.

Обычно такое его не беспокоило. За годы службы в десантных войсках ему случалось участвовать в усмирении толпы, попадать под обстрел, который вели свои, действовать по системе «хватай и беги» и даже участвовать в политическом убийстве. Наземные схватки могли таить в себе мириады тактических ситуаций, и, как правило, детали были слишком сложны, за пределами понимания Бассирица. Но до тех пор, пока Бассириц мог отличать друга от врага, он был спокоен и счастлив.

Однако членов экипажа «Рыси» Бассириц всегда считал своими союзниками. Воришка-Время похищало его родственников, одного за другим, и мало-помалу команда фрегата становилась для Бассирица семьей. И вот теперь — это надо же! — согласно приказу, полученному непосредственно от капитана, Бассириц должен был применить насилие к некоторым членам этой самой семьи. Это казалось рядовому бессмыслицей. Ощущение у него было такое, словно выходки демона гравитации за последнюю неделю: дребезжание койки, подрагивание полов и потолков, нарушение равновесия, — успели вплестись в самую ткань реальности.

В тысячный раз Бассириц повторил про себя полученные распоряжения, представил себе все телодвижения, которые должен был произвести. Выглядело все очень просто, и он понимал, что, когда настанет время, он приказ выполнит. Другие варианты поведения ему и в голову не приходили. И все-таки ему совсем не нравились те чувства, которые у него вызывали эти самые распоряжения.

Здесь, в царстве Флота, Бассириц чувствовал себя не в своей тарелке. Полы и скобы, за которые было положено хвататься в состоянии невесомости, были неправильного цвета. Все искоса поглядывали на него, покуда он двигался по коридорам следом за старшим помощником Хоббс. И вот теперь все они находились в капитанской каюте. Бассирицу каюта показалась невероятно огромной, она была больше, чем дом его родителей. В одном только наблюдательном пункте мог бы уместиться весь кубрик, в котором обитал Бассириц и его товарищи по подразделению. И на что только капитану сдалась такая здоровенная каюта? Чем он тут занимался?

Гадать было бесполезно. Капитана в каюте не было.

А вот старший помощник Хоббс была. Бассириц знал, что другом в проведении этой операции является только она одна, а остальные трое офицеров повели себя плохо и взбунтовались.

Возле входной двери, напротив Хоббс, стояла высокая женщина с пилотскими «крылышками» на погонах. Она сильно потела и все время вздрагивала — то ли психовала, то ли ее мучал демон гравитации. За дверью, в коридоре, на страже стоял щуплый артиллерист. Он тоже был плохой, но Хоббс попросила Бассирица не убивать его — ну, разве что только в самом крайнем случае. Рядовой очень надеялся на то, что убивать ему не придется никого.

Последний из заговорщиков, еще один офицер-артиллерист, стоял посередине каюты и держал в руке нож; с коротким широким лезвием. Бассирицу прежде никогда не доводилось видеть «клинок ошибки», да если честно, он бы и не хотел его видеть до конца дней своих. В его родной деревне люди боялись таких ножиков как огня и считали, что они приносят несчастье. «Попадет тебе в руки такой ножик, — так говорили у них в деревне, — так настанет денек, когда придется его в ход пустить».

Бассириц мечтал: вот закончится вся эта пакостная работа, и он получит заветные наградные чипы и всласть вымоется под горячим душем.

В дверь дважды коротко стукнули. Хоббс объясняла Бассирицу: этот стук будет означать, что все идет правильно, как надо. Капитан приближается к каюте один, больше с ним никого нет. Бассириц невольно покачал головой. Он так понимал: ничего правильного тут нет. Но ведь он притворялся, будто он тоже заговорщик, поэтому он улыбнулся и помахал старой разлохмаченной тряпкой, которую держал в руке.