ВЦ 3 (СИ)

Что важнее? С Якушиным посоветоваться. Стоп, опять. А ведь Хитрому Михею тоже можно морковку перед носом подвесить. Кто не хочет стать тренером команды выигравшей Мундиаль? А, ну да, сейчас ещё этого термина почти никто не знает. Слово «мундиаль» — испанского происхождения и обрело популярность в 1982 году, когда Чемпионат Мира принимала Испания. В переводе с испанского «мундиале» означает «всемирный». Пока просто Чемпионат Мира.

Если с помощью Фомина «Динамо» станет чемпионом СССР, то когда будут создавать сборную СССР, то Якушин станет «главным подозреваемым». Тьфу. Главным претендентом на этот пост. Следовательно. Если Аполлонов у главного тренера спросит о нужности такого фильма и о его своевременности, то Хитрый Михей при правильной мотивации этот фильм должен поддержать. И сниматься с финтами в этом фильме будут кумиры молодёжи, те самые парни, что насыпали англичанам перца под хвост в 1945 году.

Бобров главный кумир? Вовка не помнил точно, но что-то с Севой будет не так в 1948 году. Не зря же лучшим бомбардиром станет Соловьёв, а не Бобров. Обойдётся фильм без Боброва. Своих звёзд в «Динамо», хоть взаймы давай.

Ну, вроде бизнес план … Стоп. Если это будет просто учебный фильм, то сработает, естественно, но … Фильм должен быть игровым. Скажем, мальчишка пристаёт к тренеру, чтобы тот его финтам научил, а он ему в сердцах и говорит, иди вон на «Динамо» и проси у них. Пусть они тебе финты показывают. А мальчишка и пошёл и пристал к Якушину. Тот его к Фомину. И Вовка показывает ему финты, и в игровых эпизодах настоящих матчей, как бы воспоминания идут. А потом сам пацан, научившись, показывает сверстникам во дворе и тренеру даже своему. Ну, а тренер идёт знакомиться с Вовкой и просит того тоже научить нескольким финтам.

Вот и сценарий замечательный готов. Ничем не хуже того, что снимут про пацана на Мексиканском чемпионате мира.

Событие сорок второе

Тёща поставляется только в комплекте с женой. Помнишь, был при большевиках такой приём — товар в нагрузку? На полкило конфет два ящика дверных петель.

Олег Дивов, из книги «Мастер собак»

Песня? Песню знают все, даже те, кто думает, что не знает, всё равно знает. И фильм уже забылся, и о том, что в этом фильме играл сам … Нет, САМ Харатьян Дмитрий Вадимович, забудут. Да уже забыли. А вот песня живёт и тысячи школ на всех необъятных просторах одной шестой суши, да чего там, и мокроты тоже, ставят её в день, когда десятиклассники прощаются со школой. Ладно, ладно, одиннадцатиклассники.

Называется песня … Вот называется ли она как-то вообще, Фёдор Челенков не знал. Вообще-то, наверное, «Школьный вальс»? Так нет, «Школьный вальс» это песня Дунаевского. Того ещё — Исаака.

Давно, друзья весёлые,
Простились мы со школою,
Но каждый год мы в свой приходим класс.
В саду берёзки с клёнами
Встречают нас поклонами,
И школьный вальс опять звучит для нас.

Эта песня тоже ещё не написана и Челенков её тоже знает. Обе эти песни пел на выпускном. Но это разные песни и Фомин решил, что вторая на порядок лучше.

Так что сейчас он сидел на кровати и, перебирая струны, напевал другую песню:

Когда уйдём со школьного двора
Под звуки нестареющего вальса,
Учитель нас проводит до угла,
И вновь — назад, и вновь ему с утра —
Встречай, учи и снова расставайся,
Когда уйдём со школьного двора.

Чуть подзабылись слова. Потому, перебирая струны, записывал вспоминающиеся слова в тетрадку, и всё у него не получалось. Куда-то припев исчезал. Целую страницу покрыл стихами, а припев не вытанцовывается. Да, что за хрень, ведь десятки раз это песню пел. Что не так?

Вовка отложил гитару и речитативом песню прочитал. Вроде всё нормально, а припева нет. Походил из угла в угол небольшой палаты, побился забинтованной головой о стены. Мысленно. И снова взял гитару. Спел, то, что в тетрадку накарябал.

— Браво, бис! — из двери торчали три рожицы. А нет, одна рожа и две рожицы. Опять не так. Чего это у мамы Тони — рожа, но ведь и не рожица. Физиономии? Не-а, по физиономии бьют. Личики? Это у ангелов. Ну, одна-то точно ангелочек, вон, как глаза зелёные горят. Сейчас целовать бросится.

Жаль, что за ворованную песню. Даже не знает Фомин, ни кто автор, ни кто композитор, выветрилось за пятьдесят лет.

Но целовать бросилась не дочь, а мать. Мама Тоня обняла Вовку и облобызала всего. Теперь у него рожа обслюнявленная. Дочь стояла, матери завидовала. Очереди ждала, но не дождалась. Антонина Павловна Вовку усадила назад на кровать, сунула в руки гитару и потребовала спеть ещё раз.