Читаем Вцепления и срывы полностью

— Ешьте мой пирог, словно с моих босых ног. Он вкусный и сытный. Кушайте, угощайтесь. Я готовила его с большой любовью к вам. Кушайте мой пирог. Он вкусный земляничный, нежный. Кушайте, дорогие мои, кушайте, любимые. Пейте, пейте. Любимые мои, родные. Я вас всех очень сильно люблю и приготовила для вас пирог с большой любовью. Кушайте, не стесняйтесь.

Таня увидела, как чьи — то руки положили перед ней кусок пирога и раздался голос Лады:

— Кушай, Танечка. Кушайте и вы Оля с Настенькой. Приятного вам всем аппетита. Кушайте и насыщайтесь. Ешьте мой пирог с моих босых ног, кушайте и целуйте мои ноги. Нюхайте их, нюхайте, родные мои. Кушайте и целуйте. Ешьте пирог с моих босыней. Кушайте, родные. Кушай, Таня, кушай, Оля, кушай, Настя. Нюхайте мои ступни и целуйте. Лижите их и ешьте мой пирог с моих босых пахучих ног, похожих на два огромных пирога вынутых только что из печи, горячих и обжигающих сексуальным удовольствием. Кушайте, целуйте. Не стесняйтесь, ешьте мой пирог, угощайтесь, угощайтесь.

Таня откусила от пирога кусок и ощутила, что он такой, словно действительно от босых ног.

— Кушайте мои родные. Он вкусный и землянично — малиновый. Я его готовила с большой любовью к вам. Угощайтесь, не стесняйтесь.

Лада запела о лесе и его дарах, а Тане стало от такой песни ещё вкуснее. Она прожевала с жадностью пирог и откусила ещё, начав целовать пальцы. Она обчмокала каждый и пошла к пятке. Приятный ножной запах пошёл в нос. Нега наслаждения разлилась по удовлетворённому телу. Полнейшее расслабление, словно у массажистки на приёме. Таня жует пирог, слышит песню, вызывающую в мозгу картинки этого пирога и все его вкусовые особенности, какой он нежный с вкусными ягодками. А запах Ладиных ног оттеняет и раскрывает дополнительные нотки во вкусе. Таня обцеловала всю пятку и пошла к пальцам. Слышаться ей голоса, словно сквозь прозрачную пелену, а над головой только пение Лады. Откусила Таня от пирога ещё кусок и принялась его с наслаждением жевать. Унесли Ладины слова и голос в то место, где полно земляники и малины и где множество девушек в платочках с корзинками ходят по лугу и вдруг эти корзинки стали песочными и резными. Захотелось Тане съесть их. Она подошла, забрала у одной из девушек корзинку и принялась кусать жадно зубами, ощущая приятный вкус и множество ягод. Возникла перед глазами снова зелёная поляна с краснеющими из — под листиков земляникой. Появилось в её руке лукошко. Пошла она по этому зелёному полю и стала ягодки собирать, а от куда то с небес нежный ласковый голос Лады поёт о лугах, лесах и небе. Пришла Таня на несколько минут в себя, откусила снова от пирога и уткнувшись в огромную широкую плюсну, принялась нюхать и жевать пирог.

— Прибалдела, — раздался голос бабушки.

Таня поглядела на пирог, на плюсну и принялась снова нюхать. Она видит, что ягодный пирог лежит на босой плюсне ближе к пальцам. Припала она губами к пальцам и уткнула одновременно нос в пирог. Побежал в ноздри нежный вкусный песочный запах с ароматами малины и земляники. Таня вдруг ощутила повторное возбуждение, словно и не дрочила вовсе. Она запустила руку между ног и принялась перед глазами Гузели и Аишы теребить клитор. Она перешла с третьего пальца на второй и снова понюхала пирог. Слышится ей сквозь пелену пение и звяканье посуды. Раздался опять голос Лады:

— Кушайте родные мои и хорошие. Кушайте пирог с моих босых ног. Он вкусный земляничный малиновый. Тесто нежное и тающее во рту. Кушайте милые мои пирог с моих босых ног, он вкусный земляничный. Кушайте его с моих босых ног, с моих щедрых босыней. Целуйте, целуйте, нюхайте пятки, целуйте пальцы и ногти.

Таня откусила от пирога и присосалась к большому пальцу, поглядела влево и увидела, что рядом с соседний ступни едят, как собаки, мама с Настей и целуют вдвоём ступню.

— Нюхайте, целуйте, ешьте со ступней пирог, — проворковала снова Лада, — он очень вкусный, словно с моих босых ног. Я готовила его для вас, испытывая к вам большую любовь, поэтому мой пирог заряжен большой любовью и добротой. Он полезен для здоровья и совершенно безвреден для фигуры, так что кушайте родные мои без страха. От него нельзя растолстеть или заболеть, так что кушайте. Он полезен, как полезна сама природа с её обширными лугами и щедрыми полями. Он полезен, как солнце для золотой пшеницы, как вода для цветов и растений. Кушайте, родные мои.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Двенадцать
Двенадцать

Все ближе 21 декабря 2012 г. — день, когда, согласно пророчеству древних майя, истечет отмеренный человечеству срок. Все чаще звучит роковой вопрос: погибнет ли наша планета или мы сможем шагнуть в новую, более милосердную и справедливую эпоху?..Детство Макса прошло в мире красок и чисел, и до шести лет он даже не умел говорить. В юности он перенес клиническую смерть, при этом ему являлись двенадцать загадочных силуэтов, в каждом из которых было начертано некое имя. Не в силах постичь смысл этих вещих имен, он тем не менее сознавал их исключительную важность.Лишь спустя восемь лет Макс, уже окончивший два университета, встретил первого из Двенадцати. Эта встреча положила начало провидческому пути, на котором он стремится познать тех, с кем его непостижимым образом связала судьба. Возможно, он получит и ответ на главный вопрос: что произойдет 21 декабря 2012 г.?Новый мировой бестселлер — завораживающий поиск разгадки одной из главных тайн человечества и путь к духовному просвещению каждого из нас.

Уильям Глэдстоун

Экспериментальная, неформатная проза
Анархия в мечте. Публикации 1917–1919 годов и статья Леонида Геллера «Анархизм, модернизм, авангард, революция. О братьях Гординых»
Анархия в мечте. Публикации 1917–1919 годов и статья Леонида Геллера «Анархизм, модернизм, авангард, революция. О братьях Гординых»

Первое научное издание текстов двух русско-еврейских писателей, теоретиков и практиков радикального анархизма первой пол. XX в. Кроме прозаической утопии-поэмы «Страна Анархия» (1917–1919) и памятки-трактата «Первый Центральный Социотехникум» (1919), в него вошли избранные статьи и очерки из анархистской периодики. Тексты прокомментированы и дополнены более поздними материалами братьев, включающими их зарубежные публикации 1930–1950-х гг., специально переведённые с идиша и с английского для наст. изд. Завершает книгу работа исследователя литературной утопии Л. Геллера, подробно рассматривающая творческие биографии Гординых и связи их идей с открытиями русского авангарда (Хлебников, Платонов, Малевич и др.).

Абба Лейбович Гордин , Братья Гордины , Вольф Лейбович Гордин , Леонид Михайлович Геллер , Сергей Владимирович Кудрявцев

Биографии и Мемуары / Экспериментальная, неформатная проза / Документальное