Вуаль из солнечных лучей

– Кстати, я вспомнила, что мне надо навестить кое-кого на улице Норвэн, – сказала Амалия. – Не знаете, как до нее добраться? Я помню только, что это где-то на Монмартре.

– Вы совершенно правы, мадам. Смотрите: вам надо пойти дальше по улице Лепик. – Молодой человек махнул рукой, указывая направление. – Она изгибается в форме серпа, но вы продолжайте идти прямо – это будет уже улица Толозе. В конце улицы Толозе вы сворачиваете направо и снова оказываетесь на улице Лепик. Идете по ней до конца и там увидите улицу Норвэн. Если что, ориентируйтесь на Сакре-Кёр: он всегда должен находиться справа.

– Вы очень любезны, мсье, благодарю вас, – сказала Амалия. Она сделала движение, чтобы достать кошелек, но консьерж покачал головой.

– Мне ничего не нужно, мадам. Я ведь почти ничего не сделал. – На слове «почти» он сделал легкое ударение, показывая тем самым, что оно являлось во фразе ключевым.

Попрощавшись с консьержем, Амалия вышла на улицу Лепик и двинулась по ней мимо мелочных лавочек, магазинчиков, где торговали птицей и дичью, мастерских часовщиков и прочих заведений подобного рода. Благодаря точным указаниям, полученным от консьержа, баронесса Корф сумела без труда отыскать улицу Норвэн. Вывеска на доме номер 9 гласила, что здесь шьет наряды мадам Фромон. Когда Амалия вошла, зазвенел колокольчик над дверью, и почти тотчас же из глубины помещения показалась женщина лет 50, полноватая, довольно красивая, в светлом платье – как написал бы романист той эпохи – «с покушеньями на моду».

– Добрый день, – сказала Амалия. – Я ищу мадам Фромон.

– Добрый день, мадам. Брошь при вас?

Амалия поняла, что после ее ухода консьерж, очевидно, успел позвонить и предупредить портниху, что к ней идут. Достав брошь в виде корзинки, баронесса Корф вручила ее хозяйке ателье.

– Подождите здесь, – промолвила мадам Фромон и удалилась. Хотя она носила туфли на небольших каблуках, шаги ее были удивительно бесшумны.

Амалия стала рассматривать обстановку – зеркала, стулья, манекен с готовым платьем горчичного цвета, но тотчас же заметила, что находится в помещении не одна. Девочка-подросток лет 15 вышивала, сидя в большом кресле возле окна. Судя по скорости стежков и отточенности движений, она занималась этой работой явно не первый раз. Бросив быстрый взгляд на посетительницу, девочка вернулась к шитью, но Амалию не покидало ощущение, что юная работница исподволь следит за ней. Хлопнула дверь, из глубины помещения показалась мадам Фромон.

– Идемте, – коротко бросила она.

Они прошли через маленькую комнатку позади ателье, где на столе валялись куски материи, иглы, ножницы и прочие принадлежности, а в углу стояла швейная машинка, возле которой дремал большой трехцветный кот. Коридор, небольшая лесенка со скрипучими ступенями, и внезапно – просторная спальня с кроватью, на которой лежит Сергей Васильевич и вертит в пальцах брошь, которую Амалия передала в качестве опознавательного знака.

Баронессе Корф всегда казалось, что если она вновь увидит Ломова, то засыплет его радостными восклицаниями, но в действительности она смогла лишь чинно промолвить: «Здравствуйте». Она даже не рискнула назвать его по имени – он находился в столь странной обстановке, по соседству со столь неподходящими людьми, и кто знает, что он успел наговорить им о себе?

– Все хорошо? – спросила мадам Фромон, обеспокоенно глядя на Ломова.

И, услышав волнение в ее голосе, Амалия решила, что, пожалуй, поторопилась с эпитетом «неподходящий». Во всяком случае, так не говорят, обращаясь к совершенно чужим людям.

– Да, Луиза, все замечательно, – буркнул Ломов, косясь на наряд Амалии, и протянул ей брошь. – Где твоя закройщица?

– Я отпустила ее, как только позвонил Филипп.

– И правильно. Присматривай за улицей. Если вдруг заметишь что подозрительное, сразу же дай знать.

Мадам Фромон поглядела на Амалию, вздохнула и двинулась к выходу из комнаты. Она аккуратно затворила за собой дверь, но все же баронесса Корф заговорила только тогда, когда услышала, как скрипят ступени лестницы под ногами спускающейся хозяйки.

– Вы даже не представляете, как я рада вас видеть, Сергей Васильевич, – начала Амалия, поворачиваясь к Ломову. – Мне в голову лезло столько скверных мыслей…

– Мне тоже, представьте, особенно когда пришлось спешно покинуть экспресс с колотой раной, – буркнул Сергей Васильевич, садясь в постели и передвигая подушки под спину. Амалия помогла ему устроиться поудобнее и, придвинув стул к кровати, села. – Сейчас я, кажется, пошел на поправку… – Он окинул собеседницу быстрым взглядом. – Коль скоро вам пришлось прибегнуть к подобному маскараду, я так понимаю, за вами следят?

– Следили, – поправила его Амалия. – Кое-кто считает, что если бы вам понадобилась помощь, вы бы постарались отыскать меня.

– Кое-кто – французская контрразведка?

– Боюсь, что да.

– И правильно боитесь, – усмехнулся Ломов. – Учтите, я в деле давно и знаю все их приемы, но тем не менее меня чуть не шлепнули.

– Почему?