Вуаль из солнечных лучей

– Кажется, я им не нравлюсь, – промолвил Сергей Васильевич с расстановкой. Он улыбался, но глаза его угрожающе сузились. – Поезд еще не отошел от перрона, а ко мне в купе уже наведалась дамочка. Ах, она перепутала купе, она просит прощения. Но мне достаточно было увидеть ее глаза, чтобы забеспокоиться. Когда вы чувствуете, что на вас смотрит ваша смерть, вы тоже начнете волноваться.

– Елагин видел, как вы разговаривали с кем-то в купе, когда поезд тронулся, – заметила Амалия. – Но не видел, с кем.

– Это она и была. А через некоторое время появился кондуктор. То есть, конечно, он не был кондуктором, хоть и носил их форму.

– А как вы поняли, что он не тот, за кого себя выдает?

Ломов, потирая пальцем висок, с иронией взглянул на Амалию.

– Ну, когда он попытался оглушить меня ударом по голове, а потом начал душить, я окончательно убедился, что он вовсе не кондуктор. Будь он один, я бы с ним в два счета справился, но тут примчалась та дамочка и стала тыкать в меня стилетом. Больше всего она хотела воткнуть его мне в глаз, – со смешком добавил Сергей Васильевич.

Амалия поежилась.

– Что же случилось потом? – спросила она негромко.

– Я сломал ей шею, а его зарезал ее стилетом.

– Один удар, прямо в сердце?

– Почему вы так решили?

– По нашим сведениям, в купе не было крови. Я подумала… зная вас… что вы обошлись одним ударом, а свои раны успели перевязать до того, как кровь попала на пол или обивку дивана.

– Ваши сведения неверны – там была кровь, совершенно точно. Понятия не имею, куда она делась. – Ломов шевельнулся. – Впрочем, вы все равно правы насчет того, как я прикончил этого сукина сына.

– А от трупов вы избавились, выбросив их в окно?

– Средь бела дня? Нет, конечно же. Я уложил их на диван, прикрыл одеялом и сбежал, когда поезд сбавил ход на одном из поворотов.

– То есть вы оставили тела в купе? Но… но…

– Конечно, я же читал газеты, – хмыкнул Ломов. – Нигде не упоминалось ни о каких трупах в купе скромного русского путешественника. Кто-то забрал их оттуда еще до того, как экспресс пересек бельгийскую границу. И он же, судя по всему, постарался навести порядок в купе.

– Полагаю, вы все же обыскали убитых перед тем, как покинуть поезд.

– Конечно, обыскал. И конечно, ничего не нашел. Люди Дассонвиля знают свое дело, поверьте мне.

– Вы поняли, что вас хочет убить контрразведка, – и все же вернулись в Париж?

– Я был ранен. Мне была нужна помощь, и я знал, что получу ее в Париже.

– Почему? Кто эти люди? – Сергей Васильевич хмурился и не отвечал. – А консьерж на улице Лепик? Столько посторонних осведомлены о том, где вы находитесь…

– Я думал, вы умнее, Амалия Константиновна, – с неудовольствием промолвил Ломов. – Они мне вовсе не посторонние, ясно? Луиза – моя жена, хоть мы и не венчаны. А Филипп – мой сын.

– Филипп – это консьерж?

– Ну да.

…Ах вот почему ей смутно казалось, что Филипп ей знаком, хотя она не видела его раньше… Просто он походил на своего отца – и свою выдержку уж точно унаследовал от Сергея Васильевича.

– А девочка в мастерской…

– Она тоже моя дочь, – сухо сказал Ломов. – Но я не вижу смысла в ваших вопросах, сударыня.

– Послушайте, – заговорила Амалия, оправившись от удивления, – мне всегда казалось, что вы живете одиноким холостяком, что вне работы у вас нет интересов, и вы никогда даже не давали понять, что…

– Знаете, госпожа баронесса, – проворчал Сергей Васильевич, насупившись, – я всегда хотел сделать вам замечание, что ваша частная жизнь слишком на виду, но всегда удерживался, потому что терпеть не могу объяснять очевидные вещи. Вы, конечно, вправе говорить, что это не мое дело и оно меня не касается, но при нашей работе и при нашем образе жизни любая мелочь о том, кто мы и особенно – кто нам дорог, может в любой момент обернуться против нас.

– И поэтому вы скрывали правду о своих отношениях с мадам Фромон?

– Отношениях? – Ломов усмехнулся. – Поначалу у нас не было никаких особенных отношений. Мы случайно встретились и никак не думали, что нас затянет. У нее был муж, горький пьяница, у меня – планы на жизнь, в которые она не входила. Но потом все как-то… как-то изменилось. Родился Филипп, произошли разные другие события. И еще Луиза доказала, что я могу на нее положиться.

– Она знает о том, чем вы занимаетесь?

– Конечно, нет. – И, ничуть не смущаясь, Сергей Васильевич добавил: – Конечно, да! Как вы себе представляете женщину, которая живет с мужчиной столько лет… хоть и с перерывами… и не представляет себе, чем он занимается? Напрямую она никогда меня не расспрашивала, но я уверен, что она обо всем догадывается.

– Вы ведь бывали по службе не только в Париже, но и в других городах, – заметила Амалия, с любопытством глядя на собеседника.

Она не ошиблась – Сергей Васильевич не то чтобы смутился, но немного занервничал. Так, самую малость.

– Что вы имеете в виду, госпожа баронесса? – довольно сухо осведомился он.