Вуаль лжи

И все же смертельная рана оказалась колотой — характерный признак преступления, совершенного в припадке гнева. Спрашивается, кто из домочадцев в хозяйстве Уолкотов обладает таким темпераментом?

— Адам Бектон влюблен в Филиппу, — пробормотал Криспин.

Он уставился на дорогу. Гаттэр-лейн. Отсюда до особняка Уолкотов едва ли с четверть часа пешком, но как далек он от мира обитателей этого квартала и соседнего Шамблз… Существует ли на свете справедливость для таких, как Филиппа или даже Криспин? Последние четыре года он только и делал, что претворял в жизнь этот идеал. Справедливость для всех. Его рыцарский кодекс именно так и гласил, однако на деле никогда не охватывал все те мрачные лондонские улочки, которые казались столь знакомыми.

— Что ж, да восторжествует справедливость… — прошептал он.

Пусть не для себя лично, хотя бы для убитого торговца.

Криспин скорым шагом двинулся на юг. Он отлично знал все местные закоулки и потому имел возможность добраться до цели кратчайшим путем. Город лежал перед ним открытой книгой, и пешеход с легкостью мог оторваться здесь от любого преследователя. Чего не скажешь о всаднике. Это знание он приобрел за те восемь лет, что минули с момента отлучения его от королевского двора.

Криспин свернул в первый же переулок, в котором едва ли могли разминуться два человека. Нырнул под бельевую веревку с развешанными тряпками и тут же повернул в темную подворотню, где не показывался никто, кроме головорезов, ухитрявшихся загнать свою жертву в это совершенно безлюдное место.

Он остановился как вкопанный. На его пути маячили три грозных силуэта.

Мощные фигуры и настороженная манера держаться этих людей подсказали ему, что они здесь оказались вовсе не случайно. Криспин оглянулся, прикидывая, есть ли еще время отступить, — и тут один из них произнес:

— Мастер Криспин?

Криспин в один миг оглядел переулок в поисках подходящего оружия. Ничего ровным счетом.

— Да, — ответил он, незаметно сдвинув руку поближе к кинжалу. — Вы меня нашли. Что теперь?

— Надо поговорить. — Мужчина явно мучился с малопривычными звуками английского языка.

Криспин подумал даже, что итальянский, наверное, куда проще.

— Что ж, можно. Забегайте при случае. Я живу на…

— Прямо сейчас. Вы идете с нами.

— Прошу прощения, но я тороплюсь в другое место. Как-нибудь попозже, хорошо?

Звук извлекаемого из ножен меча ни с чем не перепутаешь. Лязг металла эхом отразился от стен.

— Лучше сейчас.

Мрачные тени сделали шаг вперед. С большой неохотой он пожал плечами:

— Пожалуй, вы правы.

Глава 21

Криспин их и спрашивать ни о чем не стал. Вся троица выглядела крайне малоразговорчивой, а расшифровывать их угрюмое бормотание ему не хотелось.

Мужчины пересекли Лондон темными, извилистыми путями, и наконец вся компания вышла к заброшенной конюшне. Криспину предложили идти вперед, и он направился к строению, прислушиваясь к эху собственных шагов, отражавшихся от узкой мощеной улочки. По обеим сторонам высились ветхие домишки с камышовыми кровлями, растрепанными как волосы у потаскухи ранним утром. Один из итальянцев жестом велел Криспину зайти в конюшню.

Сердце стучало как бешеное, и кровь горячими толчками бежала по венам. А ведь с собой ничего, кроме кинжала… Рука так и тянулась к нему. Сколько животов успеет он вспороть, сколько ушей успеет отхватить? Но ведь их трое, и у каждого по мечу, не говоря уже о ножах. Остается надеяться, что ему не придется купаться в Темзе — потому что на этот раз они вряд ли допустят ту же ошибку.

В конюшне царил полумрак. Хотя строение давно забросили, здесь до сих пор пахло навозом и плесневелой соломой. Глаза Криспина понемногу привыкли к темноте, в которой обрисовалась закутанная в плащ фигура. Сквозь дырявую крышу едва просачивался дневной свет, не позволяя разглядеть лицо.

Незнакомец коснулся плеча Криспина, заставив его остановиться.

— Достаточно, синьор Гест.

Голос грубый, хриплый, как бы сорванный. Явно выраженный итальянский акцент, хотя речь вполне правильная.

— Наверное, глупо спрашивать, кто вы такой, — сказал Криспин.

Мужчина неожиданно мягко хмыкнул:

— Неужели вы думаете, что ради простого знакомства я бы пошел на столь изощренные шаги?

— Меня интересует…

— Да-да, я знаю, чего вы хотите. Но сначала я должен принести извинения за моих людей. За ту парочку, что пыталась вас убить. Видите ли, мы думали, что смерть Николаса Уолкота — ваших рук дело.

— Об этом мне уже говорили.

— Появилось мнение, что вы встали нам поперек дороги из-за мандилиона. Такие люди долго не живут.

— Однако сейчас вы убеждены, что это не я его убил?

— Совершенно верно. Подробности нас не интересуют. Только мандилион. Итак, мои люди сделали вам предложение. Вы согласны его принять?

— А что будет, если я скажу нет?

Мужчина расхохотался, причем вполне искренне, и покачал головой.

— У вас превосходное чувство юмора.

Криспин выдавил из себя смешок.

— Да, мне часто об этом говорили… Что ж, восемьсот фунтов за возвращение мандилиона.

— Договорились.

— И когда мне заплатят?

— Когда мы получим реликвию.

— Но перед этим я хотел бы кое-что узнать насчет Николаса Уолкота.