Вуди Аллен. Комик с грустной душой

Это стало зачатком идеи, которая станет «Бродвеем Дэнни Роуз», двенадцатым фильмом Аллена о постоянно надеющемся менеджере безнадежных ночных клубов. История рассказана группой комиков — своеобразные сказки Шахерезады в стиле Борщевого пояса в ресторане Carnegie Deli, эта история отбросила Аллена назад на задворки шоу-бизнеса в 1950-х, когда они с Джеком Роллинсом и Чарльзом Йоффе ехали после шоу в один из ресторанов на Бродвее или 7-й Авеню, в то время они едва зарабатывали на то, чтобы расплачиваться за еду. За одним столом сидели комики, за другим — их агенты, а за третьим — менеджеры, все они обменивались историями час за часом. Заряд уверенности, который Аллен передавал своему комедианту во время выступлений, — «Три С: Слава. Счастье, Сила!» — он однажды слышал между комедиантами в Carnegie, а место, где Дэнни пытается провести несколько своих выступлений, Weinstein’s Majestic Bungalow Colony в Катскилле, было первым местом, где Аллен выступал в качестве юного иллюзиониста.

«Я просто знал эту сферу очень хорошо, — говорил он. — Импульс к созданию этого фильма разделялся на две части. Во-первых, Миа хотела играть Миссис Рао, Энни Рао, которую мы знали и постоянно видели в ресторане. А я хотел сыграть другого персонажа, не невротического, начитанного жителя Нью-Йорка. И одни из типов персонажей, которых я могу играть, — это дно жизни. Правда в том, что я пришел с улицы Бруклина. Я не образован, я имею в виду, меня выбросили из колледжа на первом курсе… Я не гангстер, но в их мире я разбираюсь больше. Я больше парень, который сидит дома с пивом в майке и смотрит телевизор, смотрит бейсбол по телевизору, чем я сам, который внимательно изучает русских классиков. Я имею в виду, я читал все эти вещи много лет, чтобы не отставать от моих пассий, но правда в том, что мое сердце всегда было на бейсбольном стадионе».

Он снова позвал Гордона Уиллиса и сказал ему: «Я вижу фильм черно-белым».

«Я не мог не согласиться», — рассказал Уиллис.

Они просмотрели записи кандидатов на певца, там были Дэнни Айелло и даже Роберт де Ниро со Сильвестром Сталлоне в какой-то момент. Находясь в легком отчаянии, кастинг-директор Аллена Джульет Тейлор решила разведать ситуацию в Colony Records в Бродвее, собирая сентиментальные песенки в охапку, но однажды она наткнулась на альбом с названием Can I Depend on You, записанный неким Ником Аполло Форте. Тучный итальянско-американский эстрадный певец в свои 35 подрабатывал пианистом на коктейльных вечеринках и рыбаком. «Казалось, будто бы он ждет этого большого прорыва, — сказала Тейлор. — Он был парнем из Коннектикута, который работал в маленьких клубах, он отлично прошел прослушивание. Затем я собрала группу финалистов, среди них были очень известные люди, Джерри Вейл, например, там был. Я показала записи с прослушивания Дайан Китон, она одна из моих путеводных звезд в этом вопросе, и она сказала: „Это парень лучший“, и я с ней была согласна».

Как только начались съемки, осенью 1982 года, таланты Форте тут же показали свои границы, и Аллену пришлось отдать его на уроки актерского мастерства, так как он не мог выполнить самые простые действия, например перейти через улицу. Фэрроу, тем временем, ходила по городу в образе Тины Витале. Она нашла свой образ в смеси Энни Рао и Хани, бывшей жены друга Фрэнка Синатры Джилли Риццо, она днями напролет пила молочные коктейли, чтобы набрать пять килограмм, работала над своим голосом, смотрела «Бешеного быка» на повторе и часами записывала на кассету разговоры с бруклинскими женщинами, чтобы правильно поставить акцент. «Возможно, мой внешний вид смущал людей. Я была очень худой. Я знаю, что люди так обо мне думали», — говорила Фэрроу, которая была «не в первых рядах для мистера Роллинса, а на 9-й или 15-й позиции», как она раздраженно говорила. Она поняла, что даже с тонной косметики на лице ее оленьи глаза выдают ее, так что она решила носить солнечные очки в течение всего фильма, кроме одной сцены, когда мы видим ее в зеркало ванной несколько секунд. «Это было очень, очень смелое для нее решение, — говорил Аллен, — потому что ей пришлось всю картину играть, не используя глаза, а это действительно трудно».