Вуди Аллен. Комик с грустной душой

Бланшетт ожидала от съемок обычного режима — пару дублей на одну сцену, и была удивлена, когда Аллен заставил ее делать по восемь дублей. «Я смотрела в монитор, а он качал головой. Он подошел ко мне и сказал: „Это ужасно. Это просто ужасно. Ты выглядишь как актриса, которая произносит мой текст, и я не верю ни единому твоему слову“. Он с недоверием качал головой, как раввин. И мы с Питером (Сарсгаардом) просто рассмеялись. В конце концов, мы вырезали ту сцену. Он ее переписал, сделал короче и поместил в другое место. То есть частично ему не нравилась наша игра, частично место, он чувствовал, что сцена выходит вымученной. Нельзя воспринимать всё это слишком лично. В какой-то мере эта ситуация заставила меня чувствовать себя спокойнее. Он просто может подойти и сказать жестко и честно, когда что-то идёт плохо. Когда он ничего не говорит, можно быть уверенным, что он либо идет на обед, либо ты все делаешь правильно».

«Вуди действительно заставил Кейт проделать колоссальную работу, ведь она так талантлива, — говорит Алек Болдуин, сыгравший мужа Жасмин. Для него это его третий по счету фильм с режиссером. — Дубль за дублем, изматывающие, эмоциональные сцены. Я сидел на съемках в конце дня и думал, как она великолепна».

Женщина сорока лет разговаривает с пассажиром, сидящим рядом с ней в самолете. В элегантном костюме от Шанель, с сумкой Гермес на коленях, в лучах солнечного света, льющегося из иллюминатора, она звонким голосом рассказывает очаровательную историю о том, как встретила своего мужа. Она продолжает свой монолог на выходе из самолета, на эскалаторе, у линии выдачи багажа, перейдя от первой встречи к браку и сексу — «не хочу слишком вдаваться в подробности». С течением истории в ее голосе слышится отчаянье. Во взгляде ее пожилого слушателя отражается паника: «Эта женщина никогда не заткнется». Этот эпизод — красиво выстроенная миниатюра, которая не только демонстрирует потенциал дальнейшей игры Бланшетт, но и показывает жизнь Жасмин до этого момента, крушение ее жизни как жены с Парк Авеню после того, как ее муж Хэл был пойман за мошенничество в стиле Берни Мэдоффа и заключен в тюрьму. Теперь ей придется жить со своей небогатой сестрой Джинджер (Сэлли Хокинс) в тесной квартире в Сан-Франциско. Поскольку фильм демонстрирует, как рухнула жизнь героини, мастерство Бланшетт здесь заключается в том, что она смогла показать неспособность Жасмин принять свое новое положение.

Аллен заимствует сюжет из «Трамвая „Желание“», но его отношение к классовым различиям, обострившееся во время его пребывания в Европе, в этом фильме максимально заметно. Две сестры друг другу почти чужие — Джинджер весела, разговорчива и терпит снисходительный тон своей сестры с таким же добродушием, что и обманы своих бойфрендов, один из которых, Оджи (Эндрю Дайс Клей), потерял 200 тысяч долларов из-за махинаций Хэла. Мы узнаем обо всём этом благодаря продуманной структуре флешбэка, настоящего чуда с точки зрения построения драматического произведения, подкрепленного злободневностью и самоуверенностью лучших работ Аллена. Вот он наконец фильм для всех тех, кто чувствовал себя обманутым последними слухами о возвращении «настоящего» Аллена. Эта работа — больше, чем возвращение к прежним формам, это совершенно новая форма, в которой штрихи комедии с успехом вплетаются в масштабный узор трагедии, но не ради фальшивой мрачности или из уважения к арт-хаусу, а просто потому, что через нее полнее выражается творческий талант сегодняшнего Аллена. Этот фильм — возвращение к Аллену-драматургу, который создал «Интерьеры» и «Сентябрь». «Жасмин» обладает спокойной и мягкой силой, достигаемой только когда талант используется по полной и с естественной легкостью. Муза трагедии Аллена здесь не слабее, если не сказать больше, его музы комедии.

«Многое тут смотрится как фарс, но яд подозрений и социальная неприязнь оживляют сцену за сценой, — писал Дэвид Дэнби в „Нью-Йоркере“. — Аллен, которому сейчас семьдесят семь, с возрастом стал тверже. Его персонажи высказывают друг другу все, что захотят, социальные столкновения между самыми разными людьми становятся жесткими и неумолимыми. Фильм резкий и решительный — его „поздний“ стиль, если можно так назвать». Бланшетт понижает голос, говорит чуть хрипло и держится как каменное изваяние — и Жасмин, моргая, абстрагируется от таких неудобных деталей, как воровство ее мужа. Знала ли она, что что-то происходит? Несомненно да. Она знала и отвернулась от этого. Игра Бланшетт строится на неспособности Жасмин смотреть кому-то прямо в глаза. Она смотрит или на нижнюю часть лица, или на верхнюю, ее взгляд мечется от одной детали к другой. Но лицом к лицу с ее поклонником Дуайтом (Питер Сарсгаард) ее глаза стекленеют, в них плещется ложь, которую она собирается произнести. Именно такое актерское мастерство и может выиграть Оскар, как и произошло с Бланшетт: она сыграла отрицание так, что в него поверили почти все зрители, и лишь единицы сочли его неудачным.