Вулканы не молчат

«Поутру большинство взрослых обитателей поселка Сан Матео отправилось в поле. В поселке остались женщины и малые дети. Что произошло потом, навсегда останется в памяти насмерть перепуганных людей, как кошмарный сон. Внезапно земля начала «двигаться». Объятые ужасом, люди бросились из поселка, ища убежища на склонах окрестных гор. На их глазах земля разверзлась и поглотила жилища, скот, посевы. Вскоре на площади в двадцать гектаров расстилалось болото без каких-либо признаков жизни.

Старожилы утверждают, что примерно сто лет назад в этих краях имел место аналогичный случай — земля тоже «проглотила» целый поселок».

Несколько раньше Экономическая комиссия Организации Объединенных Наций для Латинской Америки распространяет доклад «о самом крупном бедствии за всю историю живущих поколений» — о землетрясении в Манагуа. Погибли десятки тысяч людей. Из семидесяти тысяч домов полностью разрушено шестьдесят тысяч. Дома вместе с находившимися в них людьми разваливались от сотрясений почвы, обрушивались в трещины.

Провалы и трещины, возникшие от подземных толчков, разрушили город Анкоридж на Аляске. Отзвук этой трагедии был менее громким. Анкоридж — город с маленьким населением, погибло там шесть или семь человек. Но картина в общих чертах была одинаковой с тем, что произошло в столице южноамериканского государства Никарагуа: исчезали в трещинах дома и автомобили, лопались провода и подземные коммуникации.

Перед лицом катастрофы люди, как правило, не задаются вопросом: что, почему, откуда? Тут лишь бы спастись. Вопросы приходят потом. Верующий обращается к богу: «За что?» Благоразумный хочет знать мнение науки: «Почему? И нельзя ли было это предвидеть?»

Распознанием всего, что, образно говоря, творится под нашими ногами — от дневной поверхности до центра земного ядра — занимается геология. Изучение ведется по многим специализированным направлениям. Вулканология — одно из таких направлений.

Советская вулканология очень молода. Другие науки наследовали многое из накопленного русской теоретической мыслью еще в дореволюционные годы. Вулканологам не досталось ничего, кроме свидетельств о тех извержениях, которые, начиная с конца XVII века, эпизодически наблюдали русские землепроходцы и первые исследователи Камчатки. Пространные и лаконичные, они в любом случае были всего лишь добросовестным описанием увиденного. Примером ранних вулканологических трудов могут служить записи Тимофея Шмалева, касающиеся извержения Ключевской сопки:

«Оная в 1762 году так сердито разгоралась, что из нее пламя на низость означалось наподобие текущих рек, и производила по близости живущим немалое трясение, так что слышен был внутри великий стук, и с горы по излому пустилась от жару растопившаяся снежная вода вышиною в сажень, которою двоих камчадал, находившихся там по случаю за промыслом баранов, затопило… И сопка выбрасывала сажи великое множество, так что за триста верст на снегу было в дюйм»[6].

Сейчас, когда выпадает торжественный случай, докладчики с гордостью говорят: ордена Трудового Красного Знамени Институт вулканологии Дальневосточного научного центра Академии наук СССР — самое крупное вулканологическое учреждение в мире. В нем три больших научных отдела: вулканизма и геологии, геотермии и геохимии, геофизики. Они объединяют шестнадцать лабораторий, в которых работают шесть докторов, сорок девять кандидатов наук и еще много сотрудников, чьи степени дозревают в кропотливых исследовательских трудах. Лучшие в мире данные о строении глубоких недр под областью активного вулканизма получены советскими вулканологами, которые ведут сейсмологические наблюдения в содружестве с сотрудниками Института физики Земли.

Давно интересуясь работой вулканологов, я приблизительно знаю, с чего они начинали. Матерью института была вулканологическая станция в поселке Ключи, открытая в 1935 году. Беседуя недавно с молодыми коллегами, основатель станции профессор В. И. Влодавец сравнил нынешнее с прошлым: