Вулканы не молчат

Вулканизм активно участвует в формировании планетной коры. Более двух миллиардов лет назад (докембрийское время) за счет вулканических процессов толща земной коры увеличивалась через каждый миллион лет примерно на тридцать три метра. Поздний вулканизм оказался несравненно продуктивнее: мощность коры за миллион лет усиливалась уже на четыреста метров. И это — несмотря на то что циклы вулканических проявлений становятся все более короткими, а их территориальный размах — все более узким. Увеличение продуктивности вулканизма вызвано тем, что по мере утолщения коры магматические камеры удаляются от поверхности и на выталкивание расплава с каждым циклом требуется все бо́льшая энергия. Она дольше накапливается, зато и материала подает больше.

По мере нарастания верхнего слоя планеты вулканизм как бы отмирает. Силы его не беспредельны, и он, словно бы понимая свою обреченность, напрягается для последних, ни с чем не сравнимых катастроф. Как раз на последней стадии вулканизма, по мнению Е. Ф. Малеева, и появляются конусы, подобные Пику-Олимпику.

Марс в этом отношении опередил Землю.

Следуя размышлениям ученого, можно сказать: вулканизм удушает себя собственными руками. Но будет ли это на пользу Земле? Не приведет ли это к застою атмосферы, омертвению почвенного слоя и другим последствиям?..

Толкованием современных процессов, моделированием возможных путей эволюции нашей планеты занимаются не одни вулканологи. Наук о Земле много. Их число будет расти, потому что каждое новое открытие — это не только победа научной мысли, но и какие-то дополнительные, подчас самые неожиданные проблемы, требующие специальной разработки.

В содружестве наук о Земле вулканология занимает, возможно, не самое видное место. Но и не самое скромное. В подтверждение часто приводят слова бывшего директора Гавайской вулканологической обсерватории Гордона Макдональда: вулканы являются теми окнами, через которые мы можем заглянуть в недосягаемые глубины Земли.

Что приоткроет Алаид?..

Встреча с подземным огнем

Залив Отваги

Динамик в стене над моей койкой властно скомандовал:

— Бачковым накрыть столы! Команде мыть руки!

В кубрике было пусто. Возле трапа горкой лежали рюкзаки и брезентовые мешки со спальниками. Корабль покачивало, но вода за железным бортом не шипела и не плюхала так часто и гулко, как вчера, при выходе в океан.

В кубрик, посвистывая резиной сапог, спустился Геннадий.

— Слыхал команду? Давай — быстро. Позавтракаем и — сгружаться.

Корабль стоял на якоре. Гладкое море чуть заметно вспучивало и прогибало остывающей зыбью.

Примерно в трех милях от корабля бурно и немо клокотала огромная масса тумана. Как будто в том месте море соприкоснулось с чем-то раскаленным до многих миллионов градусов и выкипая, устремилось в спасительную прохладу синего, без облаков неба. Если бы Геннадий не предупредил о выгрузке, я бы не сразу понял, что в центре этого котла должен находиться Алаид. Его замуровало по самую вершину. Казалось, пробейся сквозь этот туман — и ты окажешься в пустоте, не сохранившей даже намека на то, что здесь был остров.

Палуба работала. Офицер в черной пилотке и куртке с широким, на полспины, цигейковым воротником руководил спуском понтона и моторной шлюпки. Авдейко и командир корабля пытались разглядеть в тумане какие-нибудь ориентиры, которые помогли бы определить примерное местонахождение лагеря. Разговаривая с командиром, Геннадий часто посматривал то на офицера в пилотке, то на понтон, который черным пластом покачивался на воде и в котором стояли два матроса, принимавшие с палубы груз экспедиции.

Ко мне подошел одетый по форме майор-пограничник — вчерашний собеседник Геннадия.

— Это все от вулкана? — майор поднес к фуражке полураскрытую ладонь.

— Пока неизвестно. Похоже, обыкновенный туман.

— Ясно, — сказал он по отработанной годами привычке и даже кивнул удовлетворенно, будто получил от меня исчерпывающий ответ. Потом, не отрывая глаз от туманящегося Алаида, продолжал:

— Трусливым себя не считаю, но с вами я бы не хотел быть. Служба у вас, надо сказать, не тыловая.

Пусть и не в самом существенном, но уважением к вулканологам он все же проникся. Я не стал его разочаровывать, не сказал, что сам я как раз из тех, кого он считает тыловиками.

— Вон ракета! — услышали мы громкий голос Геннадия. Он показывал куда-то вправо. Командир, уловив направление, закрылся биноклем.

— Не вижу, — сказал он спокойно, как человек, привыкший считаться только с реальными доводами.

— Да вон же полоса! Дугой — от нижнего слоя к верхнему.

Геннадий обращался не только к командиру, но и ко всем, кто стоял поблизости. Мы с майором подтвердили: что-то похожее на след ракеты там есть.

— А это не похоже? — спросил командир. Он показал в противоположную сторону. Там, перечеркивая горизонтальные пласты тумана, четко проступала тоже слегка изогнутая дымная стрела.

— В обоих случаях, — наставительно продолжал командир, — это может быть и след ракеты, и обрывок тумана.