Вуншпунш, или Тениалкогадский волшебный напиток

— Да потому, мой мальчик, — разъяснила ведьма, — что гениалкогадский пунш желаний обладает одной особенностью, которая делает его идеальным! Всё, что ни пожелает пьющий, сбывается ПРЯМО ПРОТИВОПОЛОЖНЫМ образом! Желаешь здоровья — начинается чума; говоришь о всеобщем благосостоянии — нищета обеспечена; болтаешь о мире — в результате война. Понял, Бублик, что это за прелестнейшая вещь? Да нам предстоит настоящая ОРГИЯ благотворительности!

Глаза Шуткозлобера засверкали за толстыми стеклами очков.

— Клянусь радиоактивным стронцием! — завопил он. — Шпионы увидят собственными глазами… что мы — страстные благожелатели этого несчастного, страдающего мира! Ха-ха-ха!

Они схватились за руки и запрыгали по лаборатории. Колбы, пробирки и тигли, дребезжа и позвякивая, принялись наигрывать в ритме вальса дикую «Пляску смерти». Мебель глухо затопала короткими толстыми ножками, зелёный огонь в камине то вздымался, то опадал, а засушенная акулья голова на стене открывала и захлопывала в такт свою ужасную зубастую пасть.

Маг и ведьма рухнули на стулья, тяжело переводя дыхание. Но то и дело оба принимались трястись от смеха.

— Давай договоримся, Буби, — заметила Тиранья вскользь, — ты уже несколько раз произносил «мы». Это ты зря. Пить и загадывать желания буду я одна.

— Плачевное заблуждение, тётушка, — ответил Шуткозлобер. — Так ты просто алкогадски наклюкаешься. Смело предоставь работу мне. Тебе остаётся только сообщить, что именно я должен за тебя пожелать.

Тиранья так и взлетела над полом.

— Я не ослышалась? — возопила она. — Ты ведь поклялся чёрным Сбербанком Плутоса, что продашь мне свою часть свитка!

Шуткозлобер потёр руки.

— Поклялся? Что-то не припоминаю.

Некоторое время они враждебно сверлили друг друга глазами. Время шло.

— Кстати, скоро уже Новый год, — заметил Шуткозлобер с отсутствующим видом.

— Вот именно! — взорвалась Тиранья. — А знаешь ли ты, что тогда случится, идиот? При первом же ударе новогоднего колокола пунш утратит свою перевертышную силу! Тогда всё, что было загадано, сбудется СЛОВО В СЛОВО! Мы должны успеть до полуночи. Если хотя бы малейшая капелька пунша останется не- выпитой — пиши пропало. Только представь себе, что тогда случится: все якобы добрые пожелания — насчёт чумы и так далее — исполнятся буквально.

И тут ведьма решила потрясти племянника совершенно неожиданным фокусом: ОНА ЗАПЛАКАЛА.

То есть, она, конечно, сделала вид, будто плачет, потому что ведьмы, как и колдуны, не в состоянии плакать по-настоящему.

— Ах, Буби, злой, злой мальчик, нехороший! Ты же знаешь, какая я чувствительная!

— Жалкие потуги, — заметил Шуткозлобер.

На всякий случай Тиранья издала ещё несколько всхлипов, после чего проговорила прерывающимся голосом:

— Ну хорошо, я расскажу тебе всё и стопроцентно попаду к тебе в руки — а уж ты-то, разумеется, бесстыдно воспользуешься этим… Сегодня у меня побывал один адский чиновник, некто Грехогадус Червини. Он поставил меня в известность о том, что нынешней новогодней ночью я буду подвергнута административному взысканию. Высшие круги низшего света мною весьма и весьма недовольны.

Во время речи Тираньи кончик носа мага зеленел всё ярче и ярче.

— Он и тут успел! — воскликнул маг. — Мы с тобой в одной лодке, дорогая тётя!

Тиранья посмотрела на племянника снизу вверх и раскрыла ему объятия.

— Буби! — пролепетала она. — О, дай я тебя поцелую!

— Потом, потом, — отстранился Шуткозлобер. — Сперва — дело. Сейчас принесу мою часть рецепта.

Он поспешно покинул лабораторию. Тиранья побежала следом с поразительной быстротой.

Не успели затихнуть их шаги, как маленький кот пулей выскочил из бочки с мусором. Он чувствовал себя убогим, жалким котишкой, тошнота подкатывала к горлу.

— Ну что, — каркнул ворон сипло, голова у него тоже кружилась. — Как у нас обстоит дело со ржавым гвоздём, коллега?

— Я всё равно хочу умереть, — ответил кот.

— Чушь! — заскрежетал ворон. — Это была шутка — насчёт гвоздя. Главное, теперь ты убедился в том, что я прав.

— Поэтому-то я и хочу умереть, — пояснил Маурицио с трагическим видом.

— Ещё успеешь.

И ворон заковылял по лаборатории на своих тощих ногах.

— Слушай-ка меня наконец, героический тенор! Те двое ни в коем случае не должны пронюхать, что нам известны их намерения. Возможно, мы ещё успеем предотвратить катастрофу!

— Предотвратить? Но как?

— Мы должны что-нибудь предпринять, чтобы эти двое не успели со своим адским пойлом. — Ворон взлетел на стол.

— Вот оно что! — сказал Маурицио. — Значит, будущее всего мира — в наших лапках.

— Приблизительно так, — отозвался ворон, вертясь среди разбросанных бумаг.

Внезапно Якоб захрипел:

— Эй, глянь-ка сюда!

Он обнаружил пергаментный свиток. Одним прыжком кот оказался рядом.

— Если мы бросим эту штуку в огонь, то крышка всему ихнему гадскому пуншу! — каркал ворон.

Но едва они попытались вдвоём схватить тёткину часть свитка, как пергаментная змея раскрутилась сама по себе и поднялась перед заговорщиками, точно гигантская кобра.

Сердце у обоих героев так и ушло в пятки. Они вцепились друг в дружку и уставились на оживший свиток.