Вурдалак

– Вы уже знаете, что в городе произошло три ужасных убийства и убийца до сих пор не найден, – заговорил следователь. – Мотивы убийцы неизвестны, способ умерщвления – обескровливание, что крайне удивительно. Убиты две молодые женщины и молодой человек. Предположительно женщины пропали в вечернее время, так как днем у них работает прислуга. О том, где женщины намеревались провести вечер, никто не знает. Одна женщина была замужем, муж находился в отъезде, другая – вдова. Каким образом они оказались в руках убийцы, неизвестно. Молодой человек пропал также вечером. С работы он ушел, а домой так и не пришел. Все три тела были обнаружены в Стрижне, недалеко от Красного моста. Неизвестно, были ли жертвы между собой знакомы, по крайней мере близкие это отрицают. Версии о мести, грабеже, сведении личных счетов, домогательствах были тщательно проверены и отвергнуты ввиду их несостоятельности. Остается предположить, что преступник психически болен и совершает убийства под влиянием своих жутких фантазий.

«Значит, адвокат рассказал Катасонову о нашем разговоре», – догадался Владимир.

– Поэтому требуется проверить всех, кто находился на излечении в психиатрическом отделении, на их причастность к этим убийствам. Хотя бы тех, кто здесь лечился последние пять лет.

Когда следователь закончил свою речь, заговорил заведующий отделением, доктор Бобров:

– Господин Катасонов попросил меня предоставить ему истории болезни наших пациентов, но, к сожалению, это невозможно, так как по закону мы обязаны соблюдать врачебную тайну. Dura lex, sed lex![21]

У следователя от возмущения вытянулось и побагровело лицо, видно было, что он едва сдерживается, чтобы не броситься в словесную атаку.

– Другое дело, если истории болезни наших пациентов изучит врач, состоящий в штате больницы, и после этого передаст господину следователю список лиц, которые теоретически, – заведующий отделением повторил с нажимом, – только теоретически могли быть причастны к этим ужасным преступлениям. Владимир Иванович, как вы смотрите на то, чтобы оказать помощь нашей полиции в этом деле – проанализировать информацию, содержащуюся в историях болезни наших бывших пациентов? Вы уже имеете представление о нашей работе, к тому же всегда можете получить квалифицированный совет, если что-то будет неясно.

– Все же я хотел бы самолично ознакомиться с этими документами! – прервал его следователь. – Или мой помощник мог бы этим заняться.

– Вот Владимир Иванович и будет вашим помощником. А если вас это не устраивает, выходите на попечительский совет, пусть он даст письменное указание на этот счет! – твердо произнес заведующий.

Следователь еще сильнее побагровел, но, видимо, все взвесив, согласился на эти условия.

Владимир понял, что его согласие – только формальность, за него уже все решено.

– Я не против, но если доктор Нестеренко не будет возражать.

– Не волнуйтесь, договориться с ним предоставьте мне, – сказал доктор Бобров и обратился к следователю: – Надеюсь, вы удовлетворены?

– Благодарю, Геннадий Львович! – с кислым выражением лица отозвался Катасонов.

– Тогда не смею вас задерживать! Владимир Иванович ожидает от вас дополнительных указаний.

– У меня вопрос, Геннадий Львович. Где я буду ознакомляться с историями болезни? – поспешил уточнить Владимир. – Кабинета у меня нет.

– Фельдшерская будет в вашем распоряжении, или вы хотите, чтобы я потеснил доктора Нестеренко?

– Подойдет и фельдшерская, – поспешно согласился Владимир.

– Владимир Иванович, будьте любезны, попросите доктора Нестеренко зайти ко мне – хочу его проинформировать о том, какое вы будете выполнять поручение.

Выйдя из кабинета, следователь, пытливо всматриваясь в лицо Владимира, пояснил:

– Вечером, к концу рабочего дня, будет приходить мой помощник, господин Лифшиц, и вы будете ему докладывать о результатах. Ему поручено проверять подозрительных особ, на которых вы укажете. Если вы найдете что-то чрезвычайно важное, то незамедлительно сообщите лично мне! И вас прошу, Владимир Иванович, будьте очень внимательны, не упускайте ничего из виду – убийца не должен проскользнуть сквозь расставленную нами сеть!

– Я все для этого сделаю! – пообещал Владимир.

– Мы на вас очень надеемся! – и Катасонов, откланявшись, ушел из больницы.

Владимир отправился к доктору Нестеренко, понимая, что разговор с ним будет неприятным. Нестеренко находился в своем кабинете и записывал в журнал, какие процедуры были проведены и какие лекарства выданы больным. В толстый блокнот он записывал свои наблюдения о состоянии больных, результатах лечения, и всегда после этого клал его в шкаф, дверцу которого закрывал на ключ. Владимиру было бы весьма любопытно ознакомиться с этими записями, он даже один раз осторожно намекнул на это Нестеренко, но тот сухо пояснил, что всё имеющее отношение к лечению больных отражено в журнале, а записи его личные и к работе не относятся.