Введение в эстетику

Тем не менее и в этой области существуют, само собою разумеется, общие правила consensus omnium. Если, говоря абстрактно, земледельцу для того, чтобы разбогатеть, нужно работать в поле, то все согласятся, однако, с ним и в том, что иногда нужно также воспользоваться и непосредственными выгодами, развлечься, отдохнуть; но каждый сделает при этом свои оговорки в зависимости от своих личных вкусов, стремлений, условий благосостояния, семейных забот. Можно одобрить бюрократа, ставящего здоровье своего желудка выше маловажных обязанностей своей профессии и отправляющегося на воды даже во время служебной спешки, но у государственного человека, у военного во время войны, у врача во время эпидемии подобное отношение к своим обязанностям будет признано неправильным и заслуживающим презрения.

Таковы те три великие формы, которые принимает всякое познание по мере того, как оно становится менее безличным и, так сказать, более человечным; оно неизбежно проходит через эти стадии по мере того, как оно постепенно расширяет сферу составляющих его отдельных относительных знаний.

Мы говорим: познание, а не только наука, потому, что эти три формы могут иметь все степени ясности и развития; и отнюдь нет необходимости ожидать, когда теоретическая наука будет закончена, для того чтобы можно было применить ее к конкретной действительности и найти в ней человеческий интерес; наоборот, в действительности в начале всякого исследования всегда лежит человеческий интерес, и из него именно, при помощи опыта, человечество извлекает мало-помалу максимы и практические советы и, наконец, при помощи размышления – принципы или теоретические законы; мораль всегда существовала, медицина или агрономия существуют давно, физиология или ботаника появились недавно.

Очевидно, что с другой точки зрения, т. е. de jure, эти три степени познания зависят друг от друга в обратном порядке – в порядке логической зависимости: мораль заранее предполагает медицину, медицина – физиологию, ибо, по крайней мере в идеале, дисциплины эти входят друг в друга именно в этом порядке.

Не нужно видеть в этой иерархии ничего таинственного, это лишь последовательная цепь степеней абстракции. Несмотря на уверения современного мистицизма или прагматизма, моральная или практическая уверенность отличается от уверенности теоретической лишь степенью неясности. И общие методы этих трех способов познания могут отличаться между собою лишь по степени, а не по природе своей.

Применим к исследованию прекрасного эту общую концепцию всякого рода познания.

Описание и анализ или объяснение прекрасного его различными условиями образуют теоретическую часть исследования; это, с одной стороны, математическое, физиологическое, психологическое исследование ощущений, служащих предметом рассматриваемого искусства: например, оптика в живописи и акустика в музыке. С другой стороны, это история искусства в собственном смысле – в той мере, в какой только возможно отделить ее от всякой критики, – т. е. бескорыстное описание различных видоизменений и форм, которые последовательно принимали индивидуальные или коллективные произведения искусства.

Прикладное знание соответствует преподаванию искусства, обучению разным средствам, могущим служить целям творчества и являющимся его необходимыми, но недостаточными условиями, подобно тому, как познания или предписания врача не составляют еще здоровья больного. Так, игра скрипача – прикладная акустика. Но из-за этого она не непременно прекрасна, ибо художник может применить ее или хорошо или плохо (не может же он вообще не применить ее, раз он производит звук). Поэтому нужно еще применить акустику способом, наиболее соответствующим данному искусству, стилю, жанру, пьесе, фразе, аккорду, иначе говоря, наиболее нормальным способом.