Введение в философию

Более робко и как бы лишь издали указывает на эту цель и позитивное направление. Г. Спенсер может служить его представителем. В замечательном рассуждении, которым он заключает в своей «Социологии» (§ 659 и ел.) изложение религиозно-церковного развития, он доказывает мысль, что результат научного исследования действительности никоим образом не означает конца религиозных представлений вообще. «Посреди всех этих тайн, делающихся для исследователя тем более таинственными, чем более он размышляет о них, он постоянно остается при уверенности, что находится перед бесконечной и вечной энергией, из которой истекает всякое бытие». Что такое эта энергия? «Конечным результатом умозрительной работы, начатой еще первобытным человеком (в форме анимизма), является, следовательно, то, что сила, которая проявляется в том целом, которое мы различаем как материальный мир, есть одно с той силой, которая в форме сознания вытекает из нашего собственного внутреннего бытия». «Когда естествоиспытатель видит, как твердые тела, как бы мертвыми они ни представлялись нам, оказываются тем не менее чувствительными по отношению к бесконечно слабым силам, когда спектроскоп доказывает ему, как известные молекулы на земле колеблются гармонично с молекулами на отдаленных звездах, когда ему навязывается убеждение, что каждая точка в пространстве преисполнена бесчисленными колебаниями, пробегающими ее в каждый момент по всем направлениям, тогда он, конечно, значительно менее склоняется к представлению о вселенной, состоящей только из одной мертвой материи, чем к представлению о мире, который всюду оживлен, – оживлен, правда, не в обыкновенном ограниченном, но в более общем смысле».

С этим и здесь очищается место для символического антропоморфизма и идеализирующей метафизической поэзии понятий, которые считал необходимыми А. Аанге, представитель позитивизма в Германии. Различные пути сходятся к одной и той же цели.

Окидывая в заключение общим взором весь ход долгого движения мыслей, мы можем выразить его таким образом. Религия все более и более выделяет из себя элементы, стоявшие сначала на первом плане: теургическую практику и мифолого-космогонические сказания. По мере того как с повышением всеобщей культуры увеличиваются научное познание природы и покоящееся на нем господство над ней, в той же мере исчезают и старое волшебство и мифы. Напротив того, все более и более выдвигается на первый план этический момент, который сначала идет только как побочное течение; сущность божественного определяется нравственно-добрым. С другой стороны, наука все более и более удаляется от области религии. Догматическая ортодоксия, стремившаяся определить природу потустороннего мира посредством понятий, возможность которых считалась (по крайней мере теоретически) подлежащей доказательству, покинута, равно как покинуто и естественное богословие XVIII столетия, стоявшее на одной с ней почве, разве лишь с той разницей, что оно более суживало круг доказуемого. Покинуты также и философские спекулятивные построения, думавшие исчерпать действительность абсолютными понятиями. Философия сделалась скромнее; однако она находит возможным думать, что факты наводят наше мышление на то, чтобы предполагать последнее всеобъемлющее единство сущности действительного, – единство, которое не может быть внешним и случайным единством механической системы, а должно быть мыслимо по образу внутреннего единства духовного существа. Но от развития этой мысли она отказывается; она предоставляет это творческой поэзии религиозного гения. Этот последний, подобно творцу-художнику придает идее совершенного наглядную форму; он словом и делом, учением и жизнью толкует смысл той великой тайны, которую мы называем действительностью.

Я очень хорошо знаю, что другие иначе понимают ход и цель исторического развития. Многие вместе с Л. Фейербахом убеждены, что великое сознание нашего столетия заключается в том, что не Бог сотворил человека, а человек – Бога. Данное здесь изложение покажется им старомодным и отсталым.