Введение в когнитивную лингвистику

Война является для человека настолько страшным событием, до такой степени переворачивает его жизнь, что мыслится как нечто совершенно отделенное от всего пережитого, как особая эра: «Ты выйдешь однажды, война закончится, и придет новая эра» (Д. Гранин). После установления мира люди видят царящее вокруг запустение: «Кто выиграл эту войну? Сорняки, которые заполонили поля?» (Д. Гранин); им приходится восстанавливать разрушенное, бороться с нищетой: «Потянулись нищие селения, разбитые костелы» (Д. Гранин); «люди чувствуют себя богами, когда разрушают…» (Ю. Бондарев); «Какое же война чудовищное разрушение» (Ю. Бондарев).

Справившись с разрухой, войдя в привычную колею жизни, люди начинают думать о войне как об истории, о прошлом, все более отдаляющемся с годами: «Для них что Отечественная война, что севастопольская кампания были одинаковой стариной» (Д. Гранин); «сидит мой дедушка, я его никогда не видел, он погиб на войне» (В. Драгунский); регулярно повторяющиеся войны выработали особое представление об истории: «У каждого народа история состояла прежде всего из истории его войн» (Д. Гранин).

Вспоминая о войне, русский человек вспоминает о том, что он пережил, что видел и чем занимался. В памяти всплывают бои, сражения, борьба: «На войне люди узнавались сразу, по второму бою» (А. Азольский); «человек, созданный для боя» (А. Азольский); «ума у них хватило всего на неделю боевых действий» (А. Азольский); «Люди сражаются, жизни кладут» (И. Акимов); «Боролся с гитлеровцами – свой» (Д. Гранин); «Он хорошо знал, что такое поле боя» (Ю. Бондарев); «Командир батальона подвел итоги «войны» (так мы называли каждый боевой выход)» (В. Донищенков); «Местечко, захваченное поляками в начале войны, – вскоре было отбито нами» (И. Бабель); фронт: «Война вытащила их на передний край, развела по разным сторонам фронта» (Д. Гранин); «мне было никак не перейти линию фронта» (Д. Гранин); «Мы ко всему подходили с фронтовой меркой» (Д. Гранин); оборона: «мотор войны задымился, утыкаясь в оборону советских войск» (Д. Гранин); «перековали на своих заводах орала на мечи и работали на оборону» (А. Беляев); вспоминаются пережитые атаки и окружения: «На войне кроме атак…» (Д. Гранин); «не немцы, а мы стали окружать» (Ю. Бондарев); боевые приказы и задания: «Деев выполнял приказ, который он отдал» (Ю. Бондарев); «это может помешать выполнить задание» (И. Акимов); «мне было никак не перейти линию фронта без задания…» (Д. Гранин); победы и поражения: «Мы парили над всеми сложностями жизни, свободные и счастливые победители» (Д. Гранин); «где показан каждый день войны, все победы и поражения флота» (А. Азольский). Между боевыми действиями случались небольшие передышки, когда можно было заняться чем-то, не связанным непосредственно с войной, как-то: меной, торговлей: «На войне идет еще мена, торговля, всякие бесхитростные комбинации» (Д. Гранин); а для некоторых война послужила источником наживы: «обследовал склады всяких насосавшихся за войну организаций» (Д. Гранин); кто-то смог извлечь выгоду даже из войны: «Умный человек должен из всего извлекать выгоду для себя, даже из войн. «Да, ты не можешь пожаловаться на войну…» (А. Беляев).

В ассоциативное поле, связанное с концептом «война» в сознании русского народа, попадают и такие названия государств, как Америка, Германия, Россия: «Война вытащила их на передний край… одни уехали в Америку, другие – в Германию» (Д. Гранин); «Дураки, что ли, сидели в генштабах Германии и России накануне Первой мировой войны?» (А. Азольский); «служил в севастопольском ополчении, которое собирали по всей России…» (Д. Гранин); люди убеждены, что к войне приводит соответствующая идеология: «невозможно силой уничтожить идеологию» (Д. Гранин); политика государства: «Политика грубо вмешалась в судьбу почти каждого» (Д. Гранин).

Война немыслима без понятия враг: «в ручье (крови) и захлебнулись враги» (А. Азольский). В связи с тем, что для данного анализа были взяты в основном отрывки произведений, посвященных Второй мировой войне, в качестве врагов выступают немцы: «война пошла другая, не немцы, а мы стали окружать» (Ю. Бондарев); «а дальше за ними, за спиной тоже немцы» (Ю. Бондарев). Немцев в соответствии с политикой Германии называли также фашистами, нацистами, гитлеровцами: «Война, фашисты рвутся к городу» (В. Драгунский); «Боролся с гитлеровцами – свой, не боролся – враг» (Д. Гранин). Во время войны и сразу после ее окончания русскому человеку было трудно разделить понятия фашист, нацист, немец, настолько они сплавились воедино за эти страшные четыре года: «Мне сильно мешало мое прошлое, моя собственная война с фашистами. Я никак не мог представить себя в Германии, в Бухе, среди немцев, представить, что они там чувствовали. Я не мог вообразить себя по ту сторону, это значило стать перебежчиком» (Д. Гранин); «Мы были полны снисхождения к немцам, но нам трудно было отделить фашистов, нацистов от просто немцев» (Д. Гранин).