Введение в лингвофольклористику: учебное пособие

Заезжал он скоро на широкий двор…

(Рыбн., II, № 16).

В былине, записанной А.Ф. Гильфердингом, зафиксирован случай, когда на месте широкий было употреблено белый:

Въехать бы туда русскому могучу богатырю
На широк

туды на белой двор…

(Гильф. 2, № 120).

Этот пример из Гильфердинга приведен также и в «Словаре русских народных говоров». Белый двор толкуется как «огороженное место вокруг дома» [СРНГ: 2: 233]. Поскольку в былине это значение неактуально, так как нет противопоставления «чистого» двора какому-либо другому, думается, что прилагательное белый употреблено как эквивалент прилагательного широкий.

Русскому фольклору свойствен такой композиционный приём, сущность которого состоит в том, что одна фраза дробится на две, построенные по принципу синтаксического параллелизма:

Я по бережку, млада, ой, да ходила,
Ох, да по крутому, млада, гуляла…

(Мезень, № 80).

В таком случае легко проверяются синонимические отношения между словами. Прилагательное белый, как правило, соотносится в таких конструкциях с определениями ясный, хороший:

Не ясен-то

сокол вылетывал,Не белой-то кречень перекуркивал

(Рыбн., II, № 27);

Мне родимая матушка —
От бела

умываньица,Мне родимая сестрица
От хороша снаряжаньица

(Лир. рус. св., № 455).

Эпитет белый может стоять также в синонимической паре с эпитетом хороший:

Пораздёрнула она хорош-бел

шатёр…

(Рыбн., II, № 20).

Сопоставление различных случаев употребления прилагательного белый даёт основание считать, что в нём имплицитно содержится элемент значения «предельности признака». Браный означает «вышитый»:

Садились за скатерти браные.

(Рыбн., II, № 28).

Прибавление корня сам(о) – усиливает качественную характеристику: самобраные скатерти – «прекрасно вышитые». Корень сам– может заменяться корнем бел-:

И как садил он их за столики да за кленовые,
И за тея ли за скатерти за белобраные…

(Гильф. 2, № 175).

Значение «предельность признака» у прилагательного белый зафиксировано и в диалектах. Например: Белая нужда – крайняя нужда. Дожить до белой нужды! Отмечено оно в 1885–1898 гг. в Олонецкой губернии. Сходное значение усматриваем и в отдельных окказиональных словоупотреблениях прилагательного белый в литературном языке:

И сады, и пруды, и ограды,
И кипящее белыми

воплямиМирозданье – лишь страсти разряды,
Человеческим сердцем накопленной

(Б. Пастернак).

Резюмируя, можно сказать, что в фольклоре прилагательное белый, помимо «цветового», обладает ещё рядом значений оценочного характера. Комплексность и известная семантическая недифференцированность этих побочных значений обусловили широкое использование прилагательного белый в словосложении. При этом заметна закономерность: если второй производящей основой является существительное, то корень бел– актуализирует «цветовое» значение, если же производящей основой является основа прилагательного, то бел– проявляет оценочное («нецветовое») значение. Присоединение корня бел– к прилагательному является специфической чертой фольклорного словообразования. Наличие у корня бел – «цветового» и «нецветового» значений не является уникальным свойством только этого прилагательного. Сходное было замечено на примере эпитета лазоревый [Голубева 1970].

Можно предположить, что если в литературном языке каждое многозначное слово в контексте актуализирует только одно какое-либо значение, исключая случаи намеренной или ненамеренной двусмысленности, то в фольклорном контексте могут одновременно актуализироваться несколько значений. Этим достигается изобразительность, экспрессивность и эмоциональность устно-поэтического произведения. И в этом одно из объяснений поразительной ёмкости фольклорного слова.

Разграничение устойчивых словесных комплексов и сложных слов в устно-поэтическом тексте

Слово в фольклорном тексте – это не только теоретическая проблема, но и вопрос самый что ни на есть практический. Эдиционная (издательская) практика требует однозначных решений относительно границ слова в тексте.