Введение в общую культурно-историческую психологию

Я осознанно использую язык ощущений, который, казалось бы, совсем не должен подходить к разговору об образах, памяти или знании. И тем не менее, если попробовать, то оказывается, что этот язык не только возможен, как своего рода метафоры, способы управлять вниманием, но и действительно соответствует неким тонким ощущениям самого себя. Назовем это пока так. Говоря иными словами, что-то в нас действительно соответствует описываемым ощущениям, как бы бедно это пока ни было.

Поскольку я вполне осознанно считаю необходимым для желающего заняться культурно-исторической психологией развить в себе способность воспринимать образы, то я попробую постоянно увязывать образы, несущие знания, с теми ощущениями, которые они у нас вызывают. В качестве объяснения могу пока сказать только о том, что это поможет нам однажды понять разницу между мифологическим и остальными слоями нашего мышления.

Итак, общий образ Периода у всех складывается из предложенного мною костяка, состоящего из образов-рамок, и некоторого наполнения этих рамок, взятого каждым из нас из своей памяти. Назовем его содержанием. При этом отметим, что содержание тоже выплывает на поверхность в виде имен и образов, когда мы его вызываем.

Теперь я хотел бы наложить следующий слой. Это что-то типа общественного мнения, оценки и личного предпочтения. Поскольку нас интересует, как развивалась историко-психологическая мысль и соответствующая ей культура общества, то мы сразу же можем взглянуть на исследуемый период с этой точки зрения. Что приблизительно получится, если попробовать отпустить речь на самокат? Я попробую то, что идет у меня, а каждый уточнит это для себя.

Ну, с Грецией все ясно, мало того, что там это все было, так я теперь и неплохо знаю, как это было в действительности. Вот эллинизм – не совсем ясно, что это вообще такое. Средневековье… средневековье – это вообще мрак! По-моему, там вообще ничего не было! Там были рыцарские турниры и войны! Крестовые походы были! Строили, правда, тоже много…и красиво. Честно говоря, если бы я и хотел сейчас где-то жить, так это в средневековом замке. Странно, с одной стороны, средневековье для меня очень скучно – схоластика, религиозные преследования, шаг влево, шаг вправо… а с другой стороны, если что-то и выглядит как сказка, так это средневековье! И Возрождение, конечно, тоже хорошо, это я знаю. Я их, правда, не читал…

Вот эти два слоя мышления я и хотел показать: с одной стороны, мы знаем нечто, потому что так говорят, так пишут в книгах, как например, то, что Возрождение – это здорово, потому что это гуманизм. С другой стороны, мы знать не знаем, что такое Возрождение и чем оно лучше пролетарской революции в России. Кстати, не лишним было бы понять, что под гуманизмом сами гуманисты понимали вовсе не отсутствие жестокости к людям, а всего лишь интерес к искусствам, к литературе. С точки зрения человеколюбия все они были не многим гуманнее русских революционеров. Однако, несмотря на внушенное нам отношение к средневековью, как ко мраку, покрывшему Европу, наша душа влечет нас в него и только в него, как в Мир, где нам хочется жить. И вся огромная волна сказочной «фэнтези», так захлестнувшая мир за последние десятилетия, – это всего лишь тоска по средневековью. Не знаю, нравится ли вам «фэнтези», хотя большинству тех, кого я знаю, нравится, как и сказка. Однако от своего научного цензора я получил крайне занимательное примечание к этому месту:

«Интерес к “фэнтези” отражает еще одно – рост инстинктивного язычества. Явление это не новое и впервые возникает (я говорю об интересе к литературе такого рода) в Европе в 80-х годах XIX века. Историки нацизма полагают, что эта литература во многом разрыхлила сознание обывателей и подготовила принятие фашизма как языческого учения».

Меня это пугает. Научное сообщество лишь в редкие периоды истории имело возможности прямо уничтожать своих врагов. Поэтому оно наработало великолепную способность уничтожать противников с помощью общественного мнения. Если наука объявит «инстинктивное язычество» фашизмом, то многими это может быть принято на веру – ведь что говорит наука, то научно и истинно!

То, что сейчас обзывается фашизмом, что бы это ни было, подлежит уничтожению. Общественное мнение в этом однозначно. При этом оно не очень-то задумывается над тем, а что же такое фашизм на самом деле. Лишь бы за чем-то закрепилось имя фашизма. Так с чем же в фашизме мы не согласны? С его обращением к языческим, а точнее, мифологическим мотивам или с тем, что он уничтожал людей и душил свободу, не позволяя людям жить так, как они хотят? Мне кажется, что фашизм – это как раз второе. И если я прав, то, начав травлю язычества, наука имеет возможность сохранить фашизм в себе. А наука вещь последовательная. Если сейчас кто-то из ученых приравнивает язычество к фашизму лишь в примечаниях, то завтра появятся докторские диссертации, обосновывающие право кого-то уничтожать…