Введение в общую культурно-историческую психологию

2) Развитие духовной человеческой природы в личностях. Степень умственных способностей: любопытство, понятливость, изобретательность; богатство или скудность воображения, измеряемые обилием или недостатком народных сказок, песен, замысловатых пословиц и поговорок, остроумных и живописных отражений; памятливость; сообразительность; вообще слово-охотность или молчаливость. Степень нравственного развития: замечания о преобладающем темпераменте, о господствующих страстях и пороках: народные понятия о добродетели и правде; наиболее обыкновенные преступления и нравственная оценка их самими туземцами. Степень восприемлимости изящного: народный тип красоты, в особенности женской; любимые формы, пропорции и цвета; народные забавы и увеселения: игры, пляски, музыка, напевы песен, вкус к зрелищам и т. д.» (Там же, с.25–27).

Почти век спустя один из ведущих русских этнографов Д. К. Зеленин оценивал эту программу как все еще вполне удовлетворительную с точки зрения современной этнографии (Будилова, с. 117). Мне думается, что и культурно-историческая психология не смогла бы отказаться от многого из наследия Надеждина, начиная с задачи «сносить и сличать между собой все отдельно наблюденные и замеченные в народе русском особенности», что я считаю первой попыткой обосновать кросс-культурный метод.

С 1847 года началось собирание этнографических материалов Русским Географическим обществом по программе Надеждина, которая была разослана во все губернии России. В 1851 году РГО получило в ответ 700 рукописей с мест, в 1852 году – 1290, и так всю вторую половину века. На сегодняшний день это одна из богатейших этнографических коллекций в мире, еще очень плохо изученная.

Что же касается психологической части надеждинской программы, то она была развернута и стала полноценной психологической теорией в работах его ближайшего сподвижника – К.Кавелина, о котором речь будет дальше.

В отношении культурно-исторической теории необходимо упомянуть и труды Н.Я.Данилевского и К.Н.Леонтьева. Так называемый «цивилизационный подход» в философии истории рождается в России почти одновременно со второй психологией в недрах славянофильской культурологии (Хомяков, Киреевский, Аксаков), а заканчивается в трудах О. Шпенглера и А. Тойнби уже в следующем веке.

Впрочем, осветить эту тему хоть сколько-нибудь подробно у меня нет возможности.

Глава 10 Дильтей

Следующий шаг в становлении культурно-исторической парадигмы был сделан немецким философом, историком культуры и психологом Вильгельмом Дильтеем (1833–1911) в конце прошлого века.

«Дильтей, деятельность которого продолжает оказывать влияние на многих современных ученых, занимающихся исследованием культуры, также пытался примирить естественные и гуманитарные науки. Психология, считал он, должна служить фундаментальной дисциплиной для всех гуманитарных наук (философии, лингвистики, истории, правоведения, искусствоведения, литературоведения и т. д.). Без такой фундаментальной науки, как он утверждал, гуманитарные науки не смогут стать истинной системой знаний» (Коул, с.40).

Суть Дильтеевского недоверия к существовавшей науке Коул описывает так: «В начале карьеры В.Дильтей допускал, что такой фундаментальной наукой может стать экспериментальная психология. Впоследствии, однако, он отказался от этой мысли, потому что чувствовал, что, пытаясь удовлетворить требованиям естественных наук <…> при определении причинно-следственных связей между элементами мышления, психологи изъяли мыслительные процессы из реальных отношений между людьми, которые только и придавали смысл этим элементам» (Там же, с.41).

Коул приводит тут действительное ключевое соображение Дильтея, которое по-настоящему, как кажется, мало кем из психологов и философов было понято. А именно требование «определять причинно-следственные связи между элементами мышления исходя из действительности отношений между людьми», пожалуй, можно считать одной из важнейших основ культурно-исторической психологии, в отличие от психофизиологии.

Об этой психологии конца прошлого века Дильтей говорит слова, которые полностью относятся и к русской психологии рубежа веков: «Современная психология – это разбухшее учение об ощущениях и ассоциациях. Великое могущество жизни разума выпадает из поля зрения психологии. Психология превратилась всего лишь в учение о формах психических процессов, поэтому она способна охватить лишь малую часть того, что мы повседневно испытываем как жизнь разума» (Там же, с.41).

Коул так описывает вклад Дильтея в становление психологической теории: «В.Дильтей предложил иной подход к психологическим исследованиям, подход, восходящий к предложениям Дж. Вико об изучении человеческой природы как исторически обусловленного феномена. В.Дильтей полагал, что объяснительная психология, поскольку она охватывает лишь часть психической жизни, должна быть подчинена социально-историческому подходу, который предполагает изучение людей в связи с их системами культуры и общества. Он назвал этот подход описательной психологией» (Там же).