Введение в общую культурно-историческую психологию

Нейрофизиология, как наука естественная, всегда стремилась к математизации своих основ. Сейчас можно было бы предложить нейрофизиологам привлечь несколько хороших математиков и сделать хотя бы приблизительные подсчеты количества нервных ячеек или клеточного вещества, необходимые для того, чтобы наш мозг удерживал в себе память. Говоря о клеточном веществе, я имею в виду гипотезы о хранении памяти в нарастающих нейронных связях или в накапливающихся изменениях клеточного состава. Я не делал подобных расчетов, но могу предположить, что они будут астрономическими. Тогда встают вопросы о прирастании объемов или об очень значительных изменениях биохимии мозга или структуры его клеток.

В общем, мозг не может хранить в себе такие объемы памяти, если исходить из современных физических представлений о том, как хранится и как кодируется информация. Впрочем, в самое последнее время начинают просачиваться сообщения, что и отдельные уважаемые психологи, идущие, правда, не совсем академическим путем, стали задумываться об этом. Недавно «Психологическая газета» – основной орган научного сообщества психологов, опубликовала статью, посвященную выступлениям в России профессора Сейбрукского института Стэнли Криппнера.

Маститый американский психолог не гнушается изучать психологию измененных состояний сознания, таких как, например, шаманские. Какое-то время назад этот путь считался непсихологическим полем деятельности, и шаманизмом в рамках научного сообщества занимались лишь этнографы и антропологи. Соответственно, и выводы, которые прозвучали в докладах Криппнера, были неожиданными для классической психологии:

«Есть основания предполагать, основываясь на убедительных доказательствах, что сознание обеспечивается не только функциями мозга. Я имею в виду работы по исследованию работы нейропептидов. Нейропептиды можно обнаружить в самых разных частях тела человека, прежде всего, в области желудочно-кишечного тракта. Таким образом, существующие в языке устойчивые выражения, которые связывают чувства в районе живота с состоянием сознания, представляют собой довольно четкие описания реально действующих, но до конца не изученных механизмов. Мы считываем информацию с определенной волны нейропептидов, которые можно метафорически назвать “молекулами эмоций”.

Можно также предположить, что решение проблем психоневрологии сердца могло бы дать очень существенное продвижение в области изучения сознания. В целом, исследования такого рода ведут к пониманию того, что сознание – это феномен, скорее всего, не связанный с мозгом, а может быть, и в значительной степени с ним не связанный» (Криппнер, с.11).

Значит, надо искать нечто или за рамками мозга, или за рамками этих физических представлений, которые явно сдерживают движение мысли, как отживший режим. Нечто совершенно новое, неожиданное, но позволяющее объяснять наблюдаемые явления.

Мы имеем следующие условия задачи. Нейрофизиология вот уже более века не может найти материальный носитель памяти, несмотря на применение в рамках своих предположений самых современных методик и аппаратуры. Будем считать, что это так называемый отрицательный результат.

Иначе говоря, нейрофизиология своими исследования очень научно доказала, что память не может храниться там, где ее ищут.

Следовательно, нужно искать иной носитель следов памяти. Что мы о нем знаем, исходя из своего знания действительности?

1. Память очень и очень велика.

2. Память образна. Когда приходит воспоминание, оно приходит объемным, зрительно-осязательно-обонятельно-телесно-звуковым да еще и во временной последовательности действий.

3. Образы памяти никогда не утрачиваются, хотя и забываются. Даже когда что-то забылось, мы всегда знаем: надо прекратить вспоминать – потом само всплывет. Кроме того, если нам напомнить, неожиданно всплывают «совсем» забытые вещи. К тому же существует множество способов вытащить из сознания человека даже то, что он никогда, как ему кажется, и не запоминал. Это значит, память не разрушается, нарушается только доступ к тем или иным воспоминаниям. Как бы перекрываются или забываются пути.

4. Следовательно, память ощущается пространственной.

5. И расположено это пространство вокруг человека. Пример. Закройте глаза и вспомните комнату, в которой сидите. Вы внутри этого пространства памяти. Конечно, может показаться, что это пространство видится внутри черепной коробки. Но это никак не доказывает, что расположение образа соответствует расположению клеток мозга, хранящих воспоминание. Независимо от того, как хороша ваша личная способность воспринимать пространство, любой человек ощущает, что видит образы именно так. И если присмотреться, то располагаются они не в мозгу, а вокруг него.

6. Память и вызываемые образы, безусловно, связаны с мозгом и его работой.

7. Пространство, в котором хранится память, не воображаемое геометрическое пространство без качеств, а среда, способная хранить отпечатки огромной сложности.