Введение в прикладную психологию внимания

Однако захватившие право вещать от его имени экспериментаторы рвались к власти:

«Сторонники экспериментальной психологии (и в первую очередь А. П. Нечаев) настаивали на признании подлинно научной только экспериментальной психологии, основывающейся на объективных методах, сближающих психологию с естественными науками» (Там же. С. 9–10).

В работах самого Нечаева внимание рассматривается лишь в том ключе, в каком его рассматривали Вундт или Фехнер, когда ставили опыты по физиологии восприятия или утомляемости. Вопрос о том, как обеспечить учителя средствами и орудиями воспитания, для экспериментаторов и реформаторов либо не стоял совсем, либо был решен исходно.

А решался он не исходя из задач школы, а исходя из задачи захватить школу, чтобы прививать естественнонаучные взгляды тем, кто и будет владеть миром в следующем поколении. Это была война, и целью ее было изгнать душу из нашего мира…

Глава 1. Очерк здравого смысла. Каптерев

Нечаев не был первым, кто не принял Ушинского и постарался подменить его науку о душе естествознанием. Уже через десять лет после выхода его «Педагогической антропологии» выпускник Московской духовной Академии Петр Федорович Каптерев (1848–1922) написал «Педагогическую психологию», которую всю завязал на физиологию.

Задачу, впрочем, он себе ставил весьма звучную и однозначно приемлемую:

«Мы хотим прежде всего занимающимся воспитанием и обучением сообщить некоторые сведения о психических явлениях, которые помогли бы им в их занятиях» (Каптерев. С. 3).

Что еще должен сделать психолог, как не снабдить педагога необходимыми знаниями и не вооружить его орудиями, облегчающими воспитание и образование?! Однако этот вопрос и не прост, и не однозначен, поскольку всегда возможна незаметная подмена. Психолог может снабжать педагога орудиями и приемами психологической работы, а может и содержанием, которое, на его взгляд, необходимо внести в сознание ребенка.

Тогда, как вы понимаете, работа психолога подменяется деятельностью просветителя. А поскольку психологи люди, а наука психология – самая отсталая из всех человеческих наук, так как отказалась от собственного предмета и пытается примазаться к чужому, то психологи вынуждены быть людьми моды. Мода эта, конечно, научная, но все же, говоря философски, не более, чем мнение в отличие от действительности.

Вот эти самые модные мнения и насаждают в умах педагогов психологи. Выпускник Духовной Академии Каптерев начинает именно с разрушения существующих суеверий и обоснования одного из таких мнений:

«Обыкновенно в человеке различают два порядка явлений, физиологические и психические. Эти порядки явлений, по обычному воззрению, противоположны…

Но когда мы приступаем с таким взглядом к изучению психических явлений, то скоро оказывается, что он не совсем правилен» (Там же. С. 5).

Классическое просветительство! И какой же взгляд нам посчитать за правильный?

«Но на самом деле мы встречаем нечто другое, мы встречаем такую тесную, неразрывную связь между явлениями психическими и физиологическими, что иногда бывает трудно сказать, где кончается один порядок явлений и где начинается другой. Человек есть органически-целое существо и противоположности духа и тела примиряются и объединяются в нем, как в одной живой личности» (Там же).

То, что психологу трудно сказать, где конается одно и начинается другое, почему-то всегда рассматривается психологами достаточным основанием, чтобы отказаться от исследования. Это как бы индульгенция, позволяющая не трудиться, не делать лишних усилий.

Я уже многократно рассказывал, как Александр Введенский на том же основании предложил выкинуть из психологических понятий ум, разум и рассудок, ограничившися одним мышлением. То же самое было предложено Э. Рубиным в отношении внимания – поскольку оно трудноуловимо, то лучше считать, что его совсем не существует!