Вверх по дороге, ведущей в ад

Вода показалась Арсению удивительно легкой и вкусной. Смочив лицо, он посмотрел на Ингу: девушка жадно пила, ничему не удивляясь и ни о чем не спрашивая. Тем временем Светлояр шагнул к стене и одним неуловимым движением сбросил темный плащ, оставшись в простой длинной белой рубахе с вышитым воротом, опоясанной плетеным поясом, с древним восьмиконечным темным крестом на широкой груди, в домотканых на вид портках, заправленных в невысокие мягкие сапоги.

– Ступайте за мной! – твердо произнес Светлояр и неспешно, но уверенно вошел в темную воду.

С некоторым волнением Арсений, ведя за руку Ингу, шагнул следом. Странно, но даже войдя в удивительную воду по колено, он не почувствовал, чтобы брюки намокли, вода не сжимала ног, как ей положено. Светлояр тем временем уже вошел в нее по горло и продолжал двигаться как ни в чем не бывало. Рука Инги подрагивала в ладони Арсения. Но девушка даже не пыталась вырваться. Преодолевая страх, она послушно следовала за стариком. Вот вода уже достигла груди, по-прежнему так и не намочив одежды. Светлояр, не оглядываясь, погрузился с головой, и теперь только седые сияющие волосы указывали путь. Глубоко вдохнув, Арсений сделал последний шаг. Удивительно, его лицо и руки оставались сухими! Только ладошка Инги стала чуть влажной от страха. Еще шаг! Впереди забрезжил свет! Вода, охватывая тело, не создавала никакого сопротивления, она будто расступалась перед Арсением. Голова немного кружилась. Запас кислорода в легких заканчивался. Скосив на миг глаза, Арсений увидел, что Инга дышит! Губы полуоткрыты, глаза широко распахнуты, грудь мерно вздымается. От удивления он и сам глубоко вздохнул и… ничего не случилось! Воздух, сухой и свежий, наполненный ароматом сосновой смолы и разнотравья, ворвавшись в грудь, слегка захмелил голову. Еще несколько шагов – и дневной свет коснулся их лиц.

Светлояр шагал впереди, шаг его стал тверд, исчезло старческое шарканье. Теперь Арсений смог разглядеть, что посох его в самом деле необычен. Верхушка его увенчана как бы небольшим топориком, заостренным с одной стороны, и квадратным бойком с другой, что делало его скорее похожим на что-то среднее между боевым молотом и царственной державой, другой же конец представлял собой длинный стальной наконечник, не слишком острый, но все же вполне достаточный, чтобы поразить противника. Такого рода посохи Арсений встречал на самых древних иконах, когда христианство еще только сливалось с древними верованиями и иконописцы невольно отождествляли святых с привычными Перуном, Яром и Сварогом. Весь облик Светлояра свидетельствовал о недюжинной силе и уверенности. Такой человек скорее мог быть воином, нежели священником, но в святости старика сомнений не было.

Они шли по хорошо утоптанной лесной тропе, высоченные, казалось достигающие небес сосны и кедры подступали совсем близко. Пронизанный светом, напоенный дивными запахами бор простирался вокруг на многие километры. Но стоило Арсению оглянуться, как он увидел всего лишь небольшой ручей, стекающий с поросшей жимолостью горы. Никакой пещеры, никакого таинственного подземного озера. Арсений посмотрел наверх и, к своему удивлению, не обнаружил в привычном месте солнца, оно почему-то светило из-за спины, хотя, согласно ощущениям, должно было быть впереди, и достаточно высоко. Пожав плечами, он продолжал идти за Светлояром, не выпуская руки Инги. Тропа понемногу уводила их вниз, в широкую долину с россыпью небольших озер, соединенных причудливо петляющей рекой. Как ни пытался припомнить Арсений нечто подобное на карте, но так и не смог. Они словно оказались за тысячи километров от того места, где вошли в пещеру. Вот впереди уже виднеются дома. На первый взгляд привычные, рубленные из могучих стволов кедра, но что-то странное было в их облике. Слишком новые, словно поставленные совсем недавно. Вон даже подтеки смолы видны на бревнах! Их много, этих домов, и все, несмотря на различия, выглядят так, будто срубили их не больше недели назад, даже дожди не успели их коснуться. Когда, не сходя с тропы, они проходили мимо широко раскинувшегося поля, Арсений увидел вдали жниц. Это было еще более странным – откуда может взяться спелая пшеница в начале лета? Тем не менее женщины в белых одеждах серпами жали именно пшеницу! Ошибки быть не могло. Но даже не это оказалось самым удивительным. По стволам кедров, оплетая их на высоту более двух метров, поднимались виноградные лозы! Увесистые гроздья спелых ягод свешивались темно-красными конусами, источая непередаваемый запах!