Вверх по линии

Он поднял обрубок своей руки.

– Меня поймали, когда я крал книги. Я был писарем, и мне очень хотелось оставить у себя некоторые из книг, которые я переписывал. У Никифора их было так много! Он даже не обратил бы внимания на недостачу пяти или шести книг! Но меня поймали, и я потерял не только руку, но и свою работу десять лет тому назад.

– И свой нос тоже?

– В одну памятную лютую зиму шесть лет тому назад я украл бочонок с рыбой. Вор из меня совсем никудышный – меня всегда подлавливали.

– Как же вам удается прожить?

Он улыбнулся.

– Спасибо общественной благотворительности. И еще прошу подаяние. Не найдется ли у вас лишний серебряник для несчастного старика?

Я проверил монеты, что были при мне. К несчастью, все мое серебро было очень ранним, относилось к пятому-шестому столетиям и давно уже вышло из употребления; попробуй старик расплатиться такой монетой за что-нибудь, его сразу же арестуют по обвинению в ограблении какого-нибудь знатного нумизмата, после чего он, по всей вероятности, потеряет и вторую свою руку. Поэтому я вдавил в его ладонь прекрасный золотой визант начала одиннадцатого века. Он удивленно поднял на меня взор.

– Я ваш, благородный господин! – вскричал он. – Я всецело в вашем распоряжении!

– Тогда пойдем в ближайшую таверну, и там ты ответишь мне на несколько вопросов, – сказал я.

– С радостью! С радостью!

Я купил вина и стал вытягивать из него родословную Дукаса. Для меня было почти невыносимо смотреть на его изуродованное лицо, и пока мы разговаривали, я старался не поднимать глаз выше уровня его плеча; но он, очевидно, привык к этому. Он располагал всеми сведениями, которые были мне необходимы, ибо у Дукасов в круг его обязанностей входило копирование семейных записей.

Никифор, сказал он, которому было сорок пять лет, родился в 1130 году. Женой Никифора была Зоя Катакалон, и у них было семеро детей:

Симеон, Иоанн, Лев, Василий, Елена, Феодосия и Зоя. Никифор был старшим сыном Никетаса Дукаса, родившегося в 1106 году; женой Никетаса была урожденная Ирина Церулариус, на которой он женился в 1129 году. У Никетаса и Ирины было еще пятеро детей: Михаил, Исаак, Иоанн, Роман и Анна. Отцом Никетаса был Лев Дукас, родившийся в 1070 году. Лев женился на урожденной Пульхерии Ботаниатис в 1100 году, и среди их детей, кроме Никетаса, были Симеон, Иоанн, Александр…

Перечисление дат и имен продолжалось все дальше и дальше, через многие поколения византийцев, живших в десятом веке, девятом, восьмом.

Имена становились все более незнакомыми, в записях начали появляться пробелы, здесь старик хмурился и просил у меня извинения за столь скудные сведения. Несколько раз я пытался остановить его, но это было совершенно невозможно, пока он наконец не залепетал о некоем Тиберии Дукасе седьмого столетия, чье существование, как сказал старик, вызывает весьма обоснованные сомнения.

– Это, как вы сами понимаете, родословная только Никифора Дукаса, сказал он.

– Императорская же семья представляет совсем иную ветвь, которую я могу для вас проследить через Комнинов к императору Константину Десятому и его предкам, которые…

Эти Дукасы не представляли для меня ни малейшего интереса, хотя в некотором смысле и были дальними моими родственниками. Кроме того, если бы мне так уж захотелось узнать родословную императорской ветви Дукасов, достаточно было обратиться к Гиббону. Меня же интересовала только моя собственная, чуть-чуть менее благородная ветвь этого рода – побочный отросток императорского ствола. Благодаря этому изуродованному переписчику мне можно было уже не беспокоиться о нескольких поколениях Дукасов, живших в Византии на протяжении трех столетий, вплоть до самого Никифора. И я уже знал оставшуюся часть родословной, от сына Никифора Симеона, бежавшего в Албанию, до дальнего симеонового много раз правнука Мануила Дукаса из Аргирокастро, чья старшая дочь вышла замуж за Николая Маркезиниса, а через род Маркезинисов – до того самого года, когда девушка из рода Маркезинисов вышла замуж за одного из сыновей Пассилидиса и произвела на свет моего достойного всяческого уважения дедушку Константина, чья дочь Диана вышла замуж за Джадсона Эллиота второго и произвела на свет мою собственную бесценную персону.

– За твои труды, – сказал я и отдал грязному переписчику еще один золотой, после чего бегом пустился вон из таверны, пока он все еще продолжал, пораженный моей щедростью, издавать в мой адрес самые нижайшие благодарения.

Теперь Метаксас может гордиться мною и даже чуток позавидовать: ведь за совсем ничтожный промежуток времени мне удалось привести в порядок гораздо более высокое генеалогическое древо, чем его собственное. Его родословная простиралась вверх по линии до десятого столетия, моя (пусть и с некоторыми пробелами) – до седьмого. Разумеется, он располагает подробнейшим перечнем, состоящим из сотен имен его предков, тогда как мне известны в деталях только несколько десятков, но ведь он начинал составление своей родословной на много лет раньше, чем я.