Вверх по Причуди и обратно. Удивительные приключения трех гномов

Лёгкий ветерок принёс с луга аромат примул и сердечника, к которому примешивалось благоухание цветков боярышника. В рощице неподалёку постоянно куковала кукушка. Над Дубовой заводью носились чёрные ласточки, кончиками крыльев слегка касаясь подёрнувшейся рябью поверхности ручья. Потрёпанная бабочка-крапивница (которая провела зиму в спячке в трещине старого дуба) уселась на иссохшую головку рогоза неподалёку, широко раскрыв крылышки на солнышке.

Вьюнок рыбачил, пока не поймал семь жирных гольянов и колюшку. Последняя была очень красива – у неё был розовато-красный воротничок и голубоватая спинка, переливающаяся всеми цветами радуги. Потом он смотал удочку и стал наблюдать за маленькими рыбёшками, мелькавшими на мелководье, шнырявшими среди камней на дне Причуди и пробиравшимися вверх по течению.

Время шло, и Вьюнок почувствовал острое желание с кем-нибудь поговорить. Все звери и птицы были слишком заняты, чтобы остановиться и поболтать с ним – почти у всех были семьи, о которых надо было заботиться, все были заняты строительством и благоустройством гнёзд и норок или добычей еды для шумного потомства и жён-наседок.

Вьюнок сложил улов в котомку, которую носил за спиной, и стал подниматься вверх по прибрежному откосу. Он начал обдумывать своё положение. Гному стало ясно, что он не вынесет одиночества, которое с каждым часом тяготило его всё сильнее. Так или иначе, он должен отправиться вслед за Меумом и Тысячелистом и отыскать их; опасности путешествия не шли ни в какое сравнение с чувством пустоты и отчаяния, которое он испытывал.

Но оставался один вопрос: как именно это сделать? Вьюнок был хромым на одну ногу и даже пешком передвигался в два раза медленнее своих собратьев, а о том, чтобы нагнать «Стрекозу», он не мог даже и мечтать.

Над Перекатом нависал ствол старой поваленной ивы, расколотой молнией. Удар молнии расщепил дерево пополам, и одна его часть лежала поперёк ручья, соединяя берегá Причуди друг с другом. Сверху на стволе образовалась ложбинка, в которой скапливалась грязь и опавшая листва. Здесь рос ярко-зелёный мох и странные кожистые грибы. Вьюнок вскарабкался сюда и уселся на мох, свесив здоровую ногу над ручьём и болтая ею.

Отсюда хорошо просматривалось дно ручья. Под ивой находилась довольно глубокая заводь, но вода здесь была прозрачной, словно можжевеловая настойка, и Вьюнок мог разглядеть каждый камешек на песчаном дне. Дно ручья выглядело очень заманчиво, и в этот момент гном многое отдал бы за то, чтобы превратиться в рыбу.

Когда глаза Вьюнка попривыкли к игре света и теней на дне ручья, всё стало приобретать для него чёткие очертания. Если солнечные лучи падают прямо на прозрачные воды ручья, неискушённому наблюдателю нелегко разглядеть в воде рыбу; даже Вьюнку не всегда это удавалось. Меняя положение, он в конце концов смог разобрать в воде очертания очень большого окуня, залёгшего на дне заводи, головой против течения, и слегка шевелившего плавниками. Рыба была просто загляденье, полоски на спинке казались тенями от веток, и лишь едва заметное поблёскивание расходившихся жабр время от времени подсказывало, что это всё же рыба. Шипы вдоль спины были едва видны, потому что окуни расправляют их лишь тогда, когда волнуются или боятся.

Вьюнок был поражён. Подобные исполины редко поднимаются так высоко по Причуди, и, если гному удастся его поймать, такая добыча могла обеспечить его пищей на несколько дней вперёд. Вьюнок насадил на крючок извивающегося дождевого червя (ярко-красные дождевые червяки – самое желанное лакомство для рыб) и ловко закинул его в воду прямо над окунем так, чтобы тому показалось, будто червяк сам упал с ивы.

Вьюнок наблюдал за тем, как червяк, едва оказавшись в воде, стал извиваться ещё сильнее и медленно тонул, опускаясь всё глубже и глубже, пока не оказался в нескольких сантиметрах перед неподвижной рыбой.

Окунь совсем не таков, как голавль или плотва; окуни не ходят косяками, а отсиживаются в иле и песке, выжидая, словно мистер Микобер[10], пока им улыбнётся удача и добыча сама приплывёт к ним.

Как только червяк коснулся песчаного дна, он начал отползать в сторону, а окунь зашевелился. Его плавники слегка задрожали, а на спинке приподнялись шипы. Через несколько секунд со дна взметнулся взбаламученный песок, и леска натянулась.

Однако Вьюнок был искусным рыбаком, его леска оказалась достаточно длинной, а катушка на удочке была сделана из кости лапы горностая. Едва почувствовав крючок, окунь рванулся вверх по течению и размотал леску почти на два метра. К счастью для Вьюнка, леска на его удочке была намотана на катушку, иначе окунь утащил бы гнома в воду, ведь окунь – рыба крупная и весит почти столько же, сколько гном. Но Вьюнок был удильщик хоть куда и вываживал свою добычу с мастерством опытного ловца лосося.