Вверх тормашками в наоборот

— Вот интересно, почему никто о тебе не рассказал? Если бы ты уменьшал народонаселение, о тебе слагали бы страшные легенды. А так никто и не рассказывал, что на озере кто-то людей пугает.

Туша в чешуе пошевелила ушами. Я перевела дух.

— Ты большой… дракон?..

— Дракоящщщеррр.

Ну, в общем, да. На дракона он явно не тянул, если подумать. Не такой уж и большой — размером с быка приблизительно, крыльев почти нет — так, два обрубка на спине. Похож на помесь ящерицы, динозавра и дракона: шея длинная, попа толстая, хвост в загогулинах; чешуя крупная, грязная какая-то. Морда драконья, а ещё эти ухи такие забавные — шевелятся. Чуткие по-собачьи, но похожи на кошачьи. И прижимает он их точь-в-точь, как земные кошаки.

В какой-то момент, оглядывая дракоящера, неподвижно растянувшегося передо мной, я поняла, что не боюсь. Ну, относительно. Не шевелится, песок не разбрасывает, зубья спрятал. А ещё брови у него лохматые и рыжие, а глаза — буро-зелёные, как у моей бабули.

— Так я пойду, Димон?

— Дирмарррр, — не согласился дракоящер.

— Слишком уныло и рычаще. А Димон — по-домашнему и мило, — возразила я и честными глазами посмотрела в полуприкрытый левый глаз чудовища. — Если смогу, приду ещё. Никому не скажу про тебя, а то расквохчутся — житья не будет.

— Отдай.

— Что тебе отдать? — не поняла я, и где-то внутри у меня ёкнуло: полезла в голову муть о девичьей чести, похищенных драконами девиц — и всякая другая сказочная хрень.

Димон повёл шеей, мотнул башкой, оскалил пасть. И опять почудилось, будто ржёт дракоящерская сволочь над моими дурацкими мыслишками. Затем большая лапа потянулась ко мне. Медленно, но глаза я захлопнула и лихорадочно начала читать обрывки каких-то молитв — понятия не имею, откуда я их знаю, а вот где-то что-то всплыло в моих многострадальных мозгах.

Пока я бормотала "отче наш… пресвятая дева Мария… иже на небесех…", ящер длинным когтем подхватил сумку с плеча. Осторожненько так, аккуратно. Как он её выпотрошил не видела, но зато потом вволю налюбовалась другим зрелищем: изогнутый коготь Димона цеплял какие-то камешки, подгребал под себя, а остальные запихивал обратно. Получалось у него ловко, как у счетовода на счётах: щёлк — камень под лапу: клац — камешек в сумку.

— Ты что, брюлики отбираешь?.. — поинтересовалась я.

Димон не счёл нужным свои действия комментировать. Сумку лапой ко мне подвинул, конфискованные камни под собою спрятал и прикрыл глаза.

Я потихоньку отклеила задницу от песка, нацепила сумку на плечо и, пятясь, начала удаляться. Димон не шевелился. Тогда я развернулась и рванула, прихрамывая, вперёд.

— Возвращайсссся, — ударило мне в спину.

Кажется, я с перепугу кивнула, но оборачиваться не стала: упорно ковыляла в сторону, откуда пришла.

По тропе вверх карабкалась быстро, цепляясь руками за кустики, корни, неровности. Не так уж и круто, не так уж и тяжело. Особенно, когда у тебя есть причина побыстрее смотаться подальше на фиг.

Ушан стоял там, где я его оставила. Упрямое чучело обгрызло все близрастущие кусты, довольная морда лучилась счастьем.

— Уууу, предатель!

Мне хотелось наподдать под упитанный зад, но я сдержалась: он-то тут причём, что меня вечно куда-то тянет?..

Ушан обрадовался, затряс ушами, и мне стало стыдно за свой несовершенный порыв.

— Поехали отсюда, — сказала я, усаживаясь в седло.

Ослик послушно потрусил по дорожке. Я оглянулась. Озеро, белый песок, красота. И нет никаких дракоящеров на берегу. Почудилось, не почудилось, приснилось или на самом деле случилось — без разницы. Возвращаться сюда я не собиралась.

Глава 37. Выволочка. Геллан

Геллан издали смотрел на Дару, весело щебечущую о чём-то с местными девчушками. Бешенство. Другого слова он не мог подобрать чувству, что клокотало в груди и с рыком стремилось вырваться наружу. Мила серым пискликом жмётся рядом, пытаясь стать незаметной.

Кажется, Дара почувствовала и обернулась. Улыбнулась и помахала рукой. Ему захотелось пустить Савра в галоп и всласть отшлёпать несносную девчонку. Вместо этого подъезжал медленно, очень медленно, чтобы успокоиться. Почти удалось. Мила тенью следовала за ним.

— Геллан, посмотри, сколько мы украшений сделали!

Глаза блестят, щёки пылают. Сияет улыбкой, как солнце.

Он кивает головой и спешивается. Здоровается с меданами и девочками, ловит взглядом ироничный излом Иранниных бровей. Делает вид, что спокоен.

— Геллан, — жужжит девчонка, как полосатобрюха, — ну не пыхти ты так!

Неужели явно слышно, что он сдерживает дыхание?.. Берёт в руки колье и проводит по бусинкам пальцами. Наверное, красиво, но он смотрит и не видит.

— Ты так и будешь молчать? — не отстаёт заноза в заднице.

С голосом справиться тяжелее, чем с дыханием, но он пытается.

— Я не молчу.

— Ну да, пыхтишь. Хватит дуться. Ну, удрала, подумаешь… Ничего же не случилось.

Хочется закрыть глаза и посчитать до десяти. Нет, до ста, а лучше — до тысячи.

— А если бы случилось?

— А если б ты вёз патроны? — Дара философски пожимает плечами.