Ввод

— Я говорю о власти, а не о народе. Сущность, что коммунистической, что фашистской власти одна, она бандитская. Независимо от того, как они пришли к власти, через насилие, как большевики, или выборным путем, как фашисты. И если у власти много лет сидит один и тот же человек, или группа лиц, знайте, это бандиты. Они пойдут на все, чтобы не выпустить из своих кровавых лап этот лакомый кусок, именуемый властью. Они могут убить, посадить в тюрьму или в психушку. Уберут любого, кто будет им мешать. Объявят «врагом народа», вышлют из страны, как это сделали с Солженицыным. И как ни странно, им потявкивают миллионы прихвостней, питающихся объедками этих хищников. Являются их крикунами. Клеймят позором и требуют расстрела «врагов народа». Наличие в стране большого количества экономически и политически свободных людей уменьшает количество «шакалов» желающих послужить «Шерхану», и выбивает почву из-под ног властителей «бандитов». Тираны не любят, чтобы в его вотчине были свободные и богатые люди. Где есть нищета, там ждите тирана; люди, сами его позовут, им захочется сильной руки. Только она, на их взгляд, накормит их и выведет их из этой нищеты. Но они всегда ошибаются, нищета питательная среда тирана, люди в этой стране никогда не будут богатыми. Это не в интересах тирана. Для него самым лучшим было бы общество, где все питаются с его руки. В этом случае лучшей моделью является социализм. Вся собственность в руках государства, а во главе его стоит он. В руках одного человека армия, полиция, суды и тюрьмы, финансы, заводы, фабрики. Вот и получается, как в той детской присказке: «Сорока-воровка кашку варила, этому дала, этому дала, а этому не дала, он папку не слушал». Вы заметили, где социализм, там бедность и культ личности. Чем больше культ, тем больше нищета. Все это происходит потому, что каждый старается быть поближе к вождю. Высказать ему преданность, ублажить ласковым словом, напомнить ему о его гениальности, смотреть преданно ему в глаза. Все это делается с одной целью, чтобы получить из его рук при раздаче пожирнее куски. Но для того, чтобы бросать эти жирные куски в массы, их надо где-то брать.

— А где же их взять, если страна нищая, — засмеялась Марина. — Вы же сами вывели теорию «тиран и нищета».

— Где взять? Отнять! Отнять можно у своих же граждан, более зажиточных. Это, как правило, более приближенные слои населения, получавшие ранее жирные куски, и чем-то не угодившие тирану. Их сажают в тюрьму, а имущество — более преданным. Поэтому и статьи-то в уголовном кодексе сплошь с конфискацией. Тирану это выгодно вдвойне. Держит всех в страхе, добиваясь беспрекословного подчинения, во-первых. А во-вторых, происходит частая смена кадров, в чиновники приходят люди, не сведущие в его темных делах, более голодные, а значит, более преданные. Дрессировщик в цирке за корм и кнут даже льва заставляет на задних лапах ходить. Есть и второй способ раздачи жирных кусков, чтобы не трогать своей элиты, отнять у других народов, как это делал Гитлер. Тогда нужна война. Если она быстрая и победоносная, то общество возносит тирана в ранг полубога. А если затяжная война, и при этом много гибнет солдат, возникает недовольство в массах. Тут уж тиран держись; можно потерять власть, или даже голову. Сталин выбрал первый вариант, менее рискованный. Поэтому и победил, и прожил до своей естественной смерти. Хотя, это тоже спорно. Уйти ему могли помочь его соратники. Но я думаю, топор гильотины ему снился часто.

В это время открылась дверь, и проводница занесла чай. Наступила тишина. Вера Павловна с шумом втягивала в себя чай со стакана и все приговаривала:

— Вкусный чаек.

— А вы туда коньячку налейте, ещё вкуснее будет, — подсказала Марина. Затем взяла бутылку налила себе, Бурцеву, а затем Вере Павловне. Та отхлебнула чай, затем подняла глаза и поглядела на Марину.

— И в правду вкусно, никогда так не пила. Вот уж поистине говорят: «век живи, век учись». Никогда не пробовала чай с коньяком. Даже не представляла, что так можно пить.

Ранее выпитый коньяк, а после него чай, разогнал кровь, Марина, разомлев, всё ближе прижималась к Бурцеву.

— А вы интересный мужчина, и к тому же не глуп, что весьма редкость среди вашего, военного брата, — сказала комплемент Марина.

Вера Павловна улыбнулась.

— Вы неверно информированы о военных, — молвил Бурцев. — Судя по всему, ваш муж к военным не принадлежит.

— Нет, он прокурор.

— А, опричник, слуга сатрапа.

— Нет, он слуга закона.

— Не имею никаких претензий лично к вашему мужу, но многие из них действуют по понятиям, а не по закону.

— В чем-то вы правы, но их заставляют так делать.

— Кто?

— Кто, кто, — улыбнулась Марина, — дядя в пальто. Система. Вышестоящая власть. Я работаю в суде. Многие дела разваливаются, не дойдя до суда, хотя преступник имеется явно на лицо. Звонки сверху не дают. Крупные преступники, вагонами воруют, имея связи на верху, уходят от Фемиды.