Вы – чародей. Пособие по выживанию в средневековой Англии

– Только это мне показалось хоть чуть-чуть понятным. – Она оглянулась на Пустынь. – Пойдем, надо обсудить с Ясадом все мелочи. Я хочу увидеть брата.

Глава 19

Сложившееся у меня по отзывам новых знакомых представление об Уэллбери как об огромной крепости оказалось ошибочным. Да, это поселение было побольше Стенфорда и окружено деревянной стеной. Но, кроме двух башен у ворот, никаких каменных строений.

Уже напрашивалось предположение, что гордых замков я в этих краях не увижу. С другой стороны, будь я разбойником-ордаманом, вряд ли счел бы палисад из толстых бревен легкопреодолимым препятствием. Да и через ров перебираться – сомнительное удовольствие, особенно если лучники со стены стараются начинить тебя деревяшками.

Впрочем, город стоял недостаточно далеко от побережья, чтобы жители чувствовали себя в нирване. По рассказам Эальстана, к этим берегам приставали десятки, а то и сотни ордаманских галер.

Я пытался представить себе такую картину, шагая по дороге в компании Ясада и его единоверцев, с корзиной яблок на закорках. Сотня кораблей, исторгающих здоровяков с холеными бородами. И обитатели Пустыни, среди которых нет ни одного бойца, бегут, спасая свою жизнь.

Бедные люди, зажатые между лесом и океаном. Мои соотечественники счастливы были бы обладать подобной недвижимостью, но здесь и лес, и океан опасны. Враг мобилен, а местный народ прикован к своим домам, угодьям и семьям. На фоне такой угрозы стена кажется хрупкой, как зубочистка, а ров видится едва заметной канавкой.

Мы пришли вечером, надеясь, что сумрак послужит маскировкой. Ясад, несший корзины с яблоками на шесте за спиной, заговорил со стражниками у ворот, ненавязчиво пытаясь обратить их в свою веру. Рассказ о величии Ахуры Мазды дружинники восприняли со смехом, но от предложенных фруктов не отказались.

Я хорошенько присмотрелся к этим людям. Впрочем, если бы Ульрик оставил засаду, чтобы поймать Райана, наблюдение за воротами велось бы из какого-нибудь скрытного места.

Никто из стражников не удостоил меня взглядом.

Несмотря на близость ночи, в городе было оживленно. Кто-то запирал скотину в больших круглых загонах (их к стене приткнулось несколько), кто-то посещал кузнеца, кто-то вез дрова. Многие уже расходились по домам.

Компьютерные игры научили меня сразу по прибытии в город искать таверну или постоялый двор, но я ничего такого не заметил. Складывалось впечатление, что прожить здесь чужаку можно при наличии либо знакомых, либо востребованной бродячей профессии, как у Сефауинн или Фокк, – когда тебе готовы дать приют в обмен на услуги.

Узкие улочки были облеплены одноэтажными, крытыми соломой домиками – ни дать ни взять гнездо, куда до отказа набились пичуги. Свободное пространство имелось только у крепостной стены, где стояли лестницы, по которым взбирались воины, чтобы охранять подступы к городу.

А что стало для меня стопроцентным сюрпризом, так это вонища.

То есть я ожидал, что здешние люди будут плохо пахнуть, но где уж им до моих друзей-хиппи, отрекшихся от дезодоранта. Сефауинн – та почти всегда пахла приятно.

Но тут…

Повсюду витали сельскохозяйственные «ароматы», которым было не перешибить жуткие человеческие запахи. Сделав несколько обычных вздохов, я решил дышать через рот.

Смутно помнилось, как я, читая исторические книги и статьи, удивлялся, почему находились желающие жить в глуши. Город – он же всяко лучше села. Средоточие комфорта и культуры. В нем и пекари, и мясники, и эти… как бишь их, которые мастерят подсвечники?

Но к Уэллбери слово «культура» можно было применить лишь с большой натяжкой.

Здесь не звучат симфонии, если только не считать таковыми жужжание мух в сочетании с чавканьем башмаков по грязи. Городок наверняка кишит болезнями, а его вездесущий шум действует на нервы. Возможно, тут проще обороняться… Но вскоре я поймал себя на том, что тоскую по свежести и покою Пустыни.

С другой стороны, в Уэллбери так много людей самого разного обличья. Правда, преобладают светлокожие, в двухслойных платьях или штанах и туниках, то есть в одежде, которую я уже считаю типичной для англосаксов этого измерения. Нередко встречаются люди смуглые и даже чернокожие, в самых разномастных нарядах – от белых, как шапка Ясада, до тканей с ярким узором. Я даже заметил семью азиатов. Всегда полагал, что в средневековые времена люди проживали свой век там, где рождались, – тогда ведь не было ни паровозов, ни самолетов.

Мы вошли в менее людный квартал. Здесь между домами тянулись огородики. Ясад привел нас в амбар, где среди мешков с зерном бродили кошки. Одна потерлась о мою ногу и зашипела, когда я попытался ее погладить. Кошки во всех измерениях одинаковы.

– Итак, друзья мои, – тихо заговорил Ясад, когда мы избавились от корзин, – милостью Ахуры Мазды вы пробрались в город. Рива Уильдсига найдете в его усадьбе, он готовится к вечернему пиршеству и хвальбам. Об одном прошу: чем бы вы здесь ни занимались, постарайтесь не доставить неприятностей моим людям.