Вы его видели, но не заметили

Я кивнул и принялся вытирать бумажными салфетками морду и бороду. Борода слиплась, а на кончике застыло что-то, напоминающее то ли пасту, то ли кетчуп. И если первым я отродясь не пользовался, то второе я не видел с минувшего Рождества. Я попытался разгладить бороду пальцами, но стало только хуже. Тогда я намочил ее и скрутил в козлиный хвостик – получилось вполне прилично.

Пока Слесарь копошился в кладовой, я опустился в кресло и осмотрелся. Рядом со мной дрых его сменщик, и, заиграй я на барабанах, он не проснулся бы. Здорово, небось, работать в таком месте. Спишь себе целыми днями, только по утрам и вечерам открываешь и закрываешь помещение. Еще и зарплату получаешь.

– Отчего сидим, не работаем? – Слесарь закончил свои дела и недовольно посмотрел в мою сторону.

Наконец-то я вышел из помещения, и холодный ветер вперемешку со снегом ударил мне в лицо. От утреннего солнца не осталось и следа, синоптики не ошиблись. Куртка, которую мне выдал начальник, хоть и была чистой, но все же согревала слабее моей. Первым делом мы пришли во фруктовую зону на крытом рынке, где во всю шел ремонт. Еще утром им требовался человек, но к моему появлению место уже заняли.

Бабы из соседнего отдела направили меня в рыбную зону. И не прогадали. Сразу же после моего прихода к ним приехало несколько фур, и в магазине потребовался грузчик – самая неблагодарная работа, да и только до обеда. Правда стоит признаться, что дольше я бы и не выдержал. Уже через час спину ломило так, что я воспринимал себя не иначе как потомственным рабом на галерах. Стоило мне разогнуться, как воспаленный нерв под лопаткой давал о себе знать.

Поднимая один ящик за другим и перенося их в морозильную, я чертыхался, вспоминая Магистра. Чертов ублюдок каждый раз находил причину стрясти с меня лишний рубль.

Подняв открытый ящик с рыбой к самому носу, я вдохнул аромат, отчего мой желудок сразу же скрутило. Не от тухлого запаха. От голода. Тотчас в голове всплыл образ готового блюда. Я попытался вспомнить, когда последний раз ел рыбу. Не консервированную горбушу, которой мы с товарищами так часто закусывали водку, что и вовсе перестали воспринимать ее как рыбу. А именно настоящую рыбу, запеченную. С картошкой. Берешь такую в руки, и чешуйки ее кожи остаются на подушечках пальцев. Давно я не пробовал ее, настолько, что подобное начало казаться мне чем-то немыслимым.

Отмахнуться от всплывшего образа оказалось сложнее, чем разогнуть затекшую спину. Но я смог. Все мои мысли вернулись к Магистру, которому я задолжал и из-за которого надрывался. Чертов ублюдок. Настанет день, когда я пошлю его. Да-да, подкараулю где-нибудь и проломлю череп бутылкой. Хотя нет, бутылкой можно лишь поцарапать. Случайный камень, упавший с края крыши, справится лучше. Осталось только найти дом с открытой крышей и заманить туда гада.

– Моне, перерыв! Идем перекурим!

Услышав о перерыве, я обрадовался, и, хотя оставалось занести всего несколько ящиков, поспешил оставить работу.

Возле беседки собралось много людей. Преимущественно работники рынка, но встречались и такие, как я: пришлые, те, кто ютился в Чертовке ради работы. Ко мне подошел один из товарищей и протянул пузырь. Я попытался вспомнить его имя, что далось мне с трудом. Зато я отчетливо помнил, как мы пили с ним на майские праздники под мостом возле рынка – еще одна граница нашего сектора.

– Почему они называют это сектором? Районы ведь есть, – спросил еще один из «наших», видимо, не так давно прописавшийся на улице.

– Потому что районы большие и можно затеряться. В городе-то сколько районов, одиннадцать-двенадцать. А секторов больше. На один район приходится по два-три сектора, как когда. Микрорайонами их еще можно звать, но наши кличут секторами.

– Все равно не пойму, – жаловался новенький.

Его я точно видел впервые. Низкий, рыжий, с заплывшим глазом и крупными веснушками на все лицо. Его бы я запомнил. Товарищ, с которым мы пили на майские, прошептал мне на ухо, что рыжий перевелся из Цветного – соседнего сектора. Сбежал, но наш Магистр разрешил ему остаться. Теперь он работает на рынке за еду и ночлег «рукой помощи» – так мы звали между собой тех, кто попал в долговое рабство к Магистру. «Эй, ты, протяни руку помощи, помоги с тем-то», – обращаешься так к одному из них, и он не вправе тебе отказать. Правда, обычно такие помощники были чем-то заняты либо и вовсе отсутствовали. Поэтому выловить свободную «руку помощи» считалось редкой удачей. Но этот был свободен, и он был рядом.

Выхватив у него из рук фляжку, я махнул в сторону оставшихся ящиков. Поворчав, коротышка направился к фуре с рыбой. Согласно правилам отказать он не мог – на мне была надета куртка Слесаря. Знай он, что я пришлый, то несомненно послал бы меня. Редкий случай, когда фортуна мне улыбалась.