Вы еще живы, Такаяма-сан?!

— Понятно, — ответила девушка, заметно погрустнев, но тут же добавила искусственной весёлости в голос. — Но, если будешь тут, звони, всегда рада тебя видеть. Или…

— Или что? — спросил я, когда молчание затянулось.

— Или зови к себе, если будет возможность, — тихонечко ответила она, явно стесняясь.

— Хорошо, Кумико-тян, — ответил я. — Как только появится такая возможность, обязательно позвоню тебе.

И я совершенно честно собирался это сделать.

Мы перекинулись ничего не значащимися словами и попрощались. У меня не было чувства, что я как-то предал человека, или нечто подобное вообще имело место, так как мы ничего друг другу не обещали, но внутри всё равно ощущалась некоторая горечь. А ещё я услышал в её голосе желание не просто приехать ко мне, а переехать совсем. Ладно, когда у меня тут всё наладится, обязательно подумаю над этим.

А пока мне надо было бежать в тот самый сквер, где мы уже общались с суперинтендантом. И на встречу я уже начинал опаздывать.

— Зачем вызвали? — спросил Ёсикава, поглядывая на меня. — Если честно, огромные нагрузки по работе после ваших похождений. Мне же приходится изо всех сил запутывать следы.

— А я решил последовать вашему совету, — ответил я, понимая, что мне обозначили весьма сжатые временные рамки. — Мне нужны документы, которые позволят создать новую личность. И, как вы понимаете, эта личность не должна быть задействована ни в каких тёмных делишках, — я улыбнулся. — Даже полицейских.

— Это будет непросто, — задумчиво проговорил суперинтендант, но затем кивнул. — Но возможно. Куда решили уехать, если не секрет?

— Далеко или не особо, — проговорил я, поглядывая на здание министерства. — Всё зависит от того, чем мерить. Но могу добавить, что документы мне нужны такие, которые пройдут проверку в корпорации Хицуи. И на их основании меня должны принять в службу безопасности.

Брови моего собеседника поползли на лоб. Он несколько секунд смотрел на меня и моргал, не в силах вымолвить ни слова.

— Нет, — сказал он, наконец, — я подозревал, что вы — отчаянный малый, но, чтобы добровольно лезть в пасть к тигру…

— Существует множество причин, почему я решился на это, — ответил я, перебирая в памяти все те моменты, которые привели меня к данному решению. — Это не только похищение Хидео или стычка с Араи Хэчиро, считавшим, что ему всё дозволено. Это некая общая безысходность.

— Поясни, что ты имеешь в виду, — попросил меня господин Рэн. — Я не совсем тебя понимаю.

— Люди очень любят свои права, — я пожал плечами и огляделся, заметив вдалеке одинокую фигуру. — И отстаивают их по мере сил. В этом им помогает полиция, иногда силы самообороны. Но когда речь заходит о корпорации, все сразу складывают лапки. Мол, против неё воевать никто не сможет. Даже правительство. И особенно правительство, потому что оно повязано с этими дельцами, захватившими все верхние эшелоны.

— Отчасти ты прав, — согласился со мной Ёсикава. — Но лишь отчасти. Люди хотят, чтобы ими управляли. После того, как человеку исполняется двадцать пять — тридцать лет, он уже не хочет сам властвовать надо всем. Он предпочтёт, чтобы ему указывали, что делать и куда жить, если ты понимаешь, — я кивнул, а мой собеседник продолжил: — Все понимают, что при этом будут издержки, но народ соглашается их нести. Это как с прививками. Все знают, что в определённом количестве случаев будут побочные эффекты, но смиряются с этим, надеясь, что их это не затронет.

— Вы хотите сказать, что люди сами голосуют за кровожадные корпорации над собой? — усмехнулся я, не веря в то, что слышу. — Полагаю, что вы ошибаетесь. Да, простой человек хочет, чтобы основные проблемы решались без его участия, но только в том случае, если это несёт ему комфорт и процветание. Иначе не происходило бы революций и народных волнений.

— Так у нас их практически никогда и не было, — возразил мне Ёсикава и развёл руками. — Японцы всё-таки не русские и не американцы.

Тут я склонен был с ним согласиться. Всё-таки менталитет влияет очень на многое. Но вот смириться с тем, чтобы во главе страны стоят кровавые изверги, которым ничего не стоит похитить ребёнка, отравить целые районы, заменить собой законы, подобное казалось мне маловероятным.

— Я услышал вас, — проговорил холодно, чтобы подчеркнуть своё несогласие с его позицией. — Но как насчёт документов? Или мне стоит обратиться к кому-нибудь другому?

— Нет-нет, — Ёсикава примирительно поднял руки и тут же замолчал, потому что мимо нас не спеша шёл ничем не примечательный японец. Мы дождались, пока он отдалится на достаточное расстояние. — Будут вам документы. Завтра рано утром. Где вас можно будет найти?

— Там же, — ответил я и собрался уже было попрощаться, но суперинтендант в очередной раз посмотрел на меня с нескрываемым удивлением. — А что такого?

— Вы действительно отчаянный малый, — с восхищением проговорил Ёсикава. — Надеюсь, у вас всё получится, — он пожал плечами и усмехнулся. — Ну или вы поумнеете.